Ядерная весна (сборник). Евгений Алехин
когда она мылась. Сестра еще гуляла вечером, а папа тогда уже не жил с нами. И вот мама пошла мыться, я выждал несколько минут для конспирации и встал в коридоре напротив ванной. Сначала я попробовал поглядеть в щель со стороны дверной ручки – и ничего не увидел, только кусок полотенца, висящего на крючке, приклеенном к стене. Тогда посмотрел в другую щель – со стороны петель. И очень хорошо все увидел. Мама стояла в ванной, поливала себя из душа, животом ко мне. И в узкую щель как раз попадал самый важный отрезок вселенной, вмещавший в себя пространство от маминых колен до плеч по высоте, а по ширине – ее бедра, талию и грудь. Я смотрел несколько минут, возбужденный, пока голова не закружилась.
Я сидел в комнате, когда она вышла. Почему-то я был уверен, что мама обо всем догадается, и мне несдобровать. Но она не догадалась.
Так я стал подглядывать за мамой и за сестрой. За сестрой смотреть мне все-таки нравилось больше – мама казалась немного староватой – ей было тридцать четыре года. Сестре же было двенадцать с половиной. Я не любил злую сестру и считал ее некрасивой – но ее головы не было видно в щель. А то, что я видел, – мне очень нравилось. Я всегда стоял совсем недолго – пару минут – и со мной случалось новое возбуждение – еще минуту-две – у меня кружилась голова – и я отваливал. Головокружение плюс боязнь разоблачения плюс чувство вины. Каждый раз я клялся себе, что больше не буду так делать, и всегда нарушал клятву.
Что и говорить, я все время был на взводе.
Был май. Как-то в детсадовский выходной мы с Сашей лазили внутри строящегося дома. Потом легли на третьем этаже – там был пол, весь каркас будущей пятиэтажки, но еще не было стен. Мы легли плечом к плечу так, чтобы только наши головы торчали над высотой, и плевались вниз, на дорогу. Плевки никогда не были моей сильной стороной. Поэтому мне быстро надоело, и, пока Саша плевал, я просто смотрел по сторонам. Меня привлекли две девочки, которые сидели в укромном местечке неподалеку от нас. Нашего возраста или даже младше. Они разговаривали, потом одна из них спустила трусы и начала писать, продолжая говорить с подругой.
– Смотри, – я толкнул Сашу.
Мы замерли. Девочка пописала. Посидела секунду со спущенными трусами и вдруг, вместо того чтобы трусы натянуть, еще и юбку задрала. Опустилась на четвереньки и давай ползать среди лопухов с голым задом. А вторая смеется. И вдруг тоже стянула трусы и тоже оголила попу. Они поползали немного, потом натянули трусы и пошли по своим – не знаю – обычным делам.
Мы с Сашей посмотрели друг на друга.
Он только пожал плечами. Тоже не понял, что все это значило. Одно я знал наверняка: то, что мы видели, имело отношение к сексу. Наверное, они чувствовали то же самое – приятное, что чувствовал я, спуская штаны в подъезде, когда сквозняк щекотал мои попу и мошонку.
Раз мы опять сидели у Саши вдвоем, и я рассказал ему все. Выложил все новое, что я узнал о сексе, рассказал, что подглядываю за мамой и сестрой, как проветриваю письку, что тоже мечтаю, когда вырасту, спать голым, как это принято у японцев. Не выдержал и все ему рассказал.
И тогда Саша строго сказал