Лебединая песня. Ольга Арсентьева
воздела руки с чем-то зеленым и продолговатым и резко опустила их на склоненную голову титана. Зазвенело бьющееся стекло, брызнули в разные стороны красивые зеленые искры; великан повалился на бок и так и застыл в скрюченной позе с прижатыми к животу коленями.
Ирина Львовна выронила горлышко бутылки из оцарапанных осколками рук и отшатнулась. Огромными, ставшими совсем темными на побелевшем лице глазами она смотрела на неподвижное тело, распростертое у ее ног. Ее замутило.
Чья-то рука обняла ее за плечи и не позволила упасть. Ирина Львовна всхлипнула и, повернувшись, уткнулась носом в грудь Карла.
– Я что... убила его? – прошептала она.
Карл покачал головой. Осторожно опустив Ирину Львовну на один из сохранившихся стульев, он нагнулся над Мансуром и приложил два пальца к его могучей шее.
– Жив, – сказал он несколько секунд спустя.
Подошла Татьяна Эрнестовна, зябко кутаясь в пиджак Карла, и села рядом с Ириной Львовной. Манечка осталась стоять среди тел, воинственно уперев руки в бока и хищно раздувая ноздри.
– А эти? – спросила она, пиная носком сапога Карабаса-Барабаса.
– Эти тоже, – сказал Карл, осмотрев остальные тела, – два-три сломанных ребра, небольшое сотрясение мозга, сломанная нижняя челюсть, – он кивнул на метрдотеля, – пустяки, в общем, и скоро они очнутся. А вот где... – Он замолчал и посмотрел в дальний угол.
Там было пусто. Никаких следов человека в черном и его длинноволосого дружка.
Лишь по ступеням лестницы, ковыляя, спускался старичок-гардеробщик с ворохом их одежды в руках.
– Вам нужно уходить отсюда, – заговорил он, торопливо сваливая одежду на барную стойку, – через служебный вход. Они сели в машину и отъехали, но вам все равно лучше выйти через служебный вход. Идемте, я провожу!
– Сейчас, – сказал Карл.
Он протянул женщинам руки, и они подошли к нему.
– Спасибо, – прошептал Карл.
Старичок-домовой, открыв рот, глядел на них со смесью ужаса и восторга.
* * *
Они почти добрались до стоянки, где Карл оставил машину, когда у Татьяны Эрнестовны сломался каблук. Как назло, в этот самый момент с противоположного конца темной и безлюдной улицы послышался шум колес.
Оглянувшись по сторонам, Карл поднял на руки побледневшую Татьяну Эрнестовну и отступил с нею в тень маленькой и вонючей подворотни. Манечка и Ирина Львовна, стараясь не терять остатки боевого духа, стали рядом с ним.
Мимо них, шелестя шипованными шинами по обледенелому асфальту, медленно проехало свободное такси.
Манечка шумно выдохнула воздух, прислонилась к Карлу и закрыла глаза.
– Мария, – услыхала она его голос, – у меня в кармане плаща бутылка коньяку. Достань ее и открой.
Манечка удивленно посмотрела на него.
– Скорее, – приказал он, и тут Манечка заметила, что Татьяна Эрнестовна без чувств склонила голову на его плечо, а Ирина Львовна дрожит крупной дрожью и тоже вот-вот упадет в обморок.
Глоток