Пантелей, Пугало и отличница Перышкина. Владимир Алеников
одиноко стояло огородное Пугало, которое тут же скосило глаза на появившегося школьника.
Пантелей, скажу тебе на ушко по секрету, этого совсем не заметил. Хотя, стремясь отойти подальше от школы, он и приблизился к Пугалу почти вплотную. Но при этом на Пугало не обратил ни малейшего внимания. Зато деловито подкинул вверх портфель, как бы примеряясь.
В портфеле что-то шумело, пересыпалось. Пантелей открыл его и, изучив содержимое, высыпал всё, что, по его мнению, мешало, прямо на землю рядом с Пугалом. Снова застегнул портфель и ещё разок подбросил его. На этот раз он решил, что всё в порядке, и, удовлетворённый, изо всех сил ударил по портфелю ногой. Злополучный портфель взлетел вверх.
Пантелей удовлетворённо кивнул, ему даже стало жарко. Он снял с себя пиджак, огляделся вокруг и, не найдя ничего лучшего, набросил пиджак на плечи Пугалу. После чего с ещё большим энтузиазмом снова вдарил по несчастному портфелю.
А Пугало тем временем с интересом разглядывало сваленные возле него предметы. Чего тут только не было – от сломанного перочинного ножика до разноцветных стёклышек и прочих очень важных и нужных вещей.
Но Пугало на самом деле интересовали вовсе не они. Взгляд его был прикован к учебнику.
В это время портфель, превращённый хитроумным Пантелеем в импровизированный мяч, упал сверху прямо на один из них. От этого удара учебник подпрыгнул, перевернулся и… раскрылся.
Обрадованное Пугало тут же жадно уткнулось в учебник. Тем более что всё тот же лёгкий ветерок услужливо перелистывал его страницы.
Здесь я должен прерваться и попросить тебя, читатель, последовать за мной с пришкольного участка обратно в школу.
Пока всё это происходило, в третьем «А» шёл урок литературы. Все внимательно слушали учительницу Нину Григорьевну. И только место Пантелеева, разумеется, оставалось свободным.
Люда Пёрышкина периодически беспокойно поглядывала по сторонам. Она искренно недоумевала, куда мог исчезнуть ускользнувший от неё Пантелей.
В какой-то момент девочка случайно взглянула в окно и… в изумлении застыла. И без того круглые её глаза округлились ещё больше (а из-за увеличительных стёкол её очков они стали казаться просто огромными). И даже рот у Пёрышкиной опять открылся от возмущения.
Да и было от чего! Я вполне её понимаю.
Нисколько не заботясь об учебном процессе, который шёл теперь без всякого его участия, Пантелей увлечённо играл в футбол.
Вид у него, надо заметить, был вполне для этого подходящий. На Пантелее красовалась спортивная футболка с надписью: «СЕГОДНЯ ЛЮБИТЕЛЬ,
ЗАВТРА ПРОФЕССИОНАЛ!», а его форменный школьный пиджак висел, как на вешалке, на плечах у Пугала.
Но спортивный вид Пантелея вовсе не обрадовал Пёрышкину, напротив, он её огорчил и даже, более того, возмутил\
Пёрышкина негодующе сморщила свой курносый носик, поправила очки и решительно отвернулась от окна.
А ничего не подозревающий Пантелей тем временем вовсю разгорячился.