Бытие техники и сингулярность. Станислав Сергеевич Бескаравайный
действуют почти всегда по обычаю и сноровке, торговец уже рассчитывает свои операции значительно полнее (иначе разорится), юрист действует по закону причем – в идеале – законами определены все его действия. В ремеслах проще описать несколько различных специфических наборов понятий для разных мастеров, чем создавать некую общую систему;
– как следствие – узкое восприятие техники, сведение ее к инструменту, решающему насущные проблемы человека. Образно говоря, «техника это молоток», а хороший молоток должен быть полезным. В качестве основы определения техники использовались ее чисто утилитарные свойства.
Эти недостатки не исчезли из восприятия техники и сегодня. Однако, зарождение отдельного направления – философии техники – подняло уровень рефлексии, придало новое качество пониманию феномена технического. Поэтому анализ представлений о технике необходимо начинать со второй половины XIX века.
Традиционно первой философской попыткой осмысления техники принимают работы Э. Каппа, концепцию органопроекции, в которой предпринимается попытка подняться над представлениями о технике как об инструменте. «С одной стороны, всякое орудие в широком смысле слова, как средство повышения деятельности чувств, является единственной возможностью пойти дальше непосредственного поверхностного восприятия вещей; с другой – как продукт деятельности мозга и руки, орудие находится в таком глубоком внутреннем сродстве с самим человеком, что он в создании своей руки видит объективированным перед своими глазами нечто от своего собственного «я»… часть самого себя» [96, с. 23]. Стремление к усовершенствованию орудий приводит человека сначала к сравнению инструмента с формами тела, затем к открытию приспособления изготовляемого орудия к господствующему в организме закону функциональных отношений. И в конце концов к твердой уверенности в том, что все средства культуры, будут ли они грубоматериальной или мысленной конструкции, являются не чем иным, как проекциями органов: инструмент ремесленника, инструмент искусства, научные приборы для измерения и взвешивания, даже воздушные волны, приводимые в движение человеческими звуками и речью [96, с. 23–24]. Э. Капп с большим старанием сводит, например, действия по рытью, скоблению, колке, сверлению к функциям передних зубов и резцов [96, с. 63].
Концепция органопроекции была немедленно (и справедливо) раскритикована множеством авторов, современников Э. Каппа, начиная от П. К. Энгельмейера. Однако простота ее восприятия и гуманистический потенциал неизменно привлекают сторонников. Так, А. П. Флоренский уже в 1919 году написал работу «Органопроекция» [235], где утверждал, что одно и то же творческое начало стоит как за созданием органов человека, так и за созданием орудий труда, что обосновывал их морфологическим сходством.
В современной технике использование человеческого тела в качестве прототипа уступило место более плодовитому подходу