Сказания о Христе. Сельма Лагерлёф
Засуха присела на его край – он был выдолблен из одного огромного камня – и заглянула вглубь. Ровное блестящее зеркало воды, которое обычно доходило почти до самого верха, теперь глубоко опустилось, тина и ил со дна замутили раньше всегда кристально чистую воду.
Когда колодец увидел на своей зеркальной поверхности отражение желтого, иссушенного лица Засухи, он застонал и взволновался.
– Хотела бы я знать, скоро ли ты умрешь? – злобно прошептала Засуха. – Ты, конечно, уже не найдешь больше воды под землей, скоро тебе нечем будет питаться. О дожде не может быть и речи, по крайней мере месяца два-три.
– Ты можешь быть спокойна, – вздохнул колодец. – Ничто не спасет меня. Чтобы вернуть мне жизнь, надо, чтобы произошло чудо; только райский источник мог бы напитать меня.
– Я подожду, пока ты умрешь, – сказала Засуха. Она видела, что старый колодец близок к концу, и радовалась, что может присутствовать при его последних часах, следить, как он будет иссякать капля за каплей.
Она уселась поудобнее и с радостью прислушивалась, как тяжело вздыхает старый колодец. С наслаждением смотрела Засуха, как жаждущие путники с надеждой опускали ведра в его глубину, мечтая напиться студеной водой, и с разочарованием вместо свежей воды вытаскивали несколько капель мутной жидкой грязи.
Так прошел весь день. Когда наступила темнота, Засуха снова заглянула в колодец. Далеко-далеко, на самом дне, еще блестело немного воды.
– Я останусь тут на всю ночь! – сказала Засуха колодцу. – Не спеши! Все равно, когда наступит день и я снова загляну в тебя, ты будешь уже мертв!
Засуха свернулась, скорчилась и улеглась на краю колодца, чтобы так провести ночь, которая была еще ужаснее и мучительнее, чем день, потому что не приносила ни малейшей прохлады и облегчения. Собаки и шакалы выли и лаяли не переставая; им вторили из своих душных хлевов изнывающие от жажды коровы и ослы. Даже ветер не приносил прохлады и свежести, а, наоборот, был знойным и раскаленным, как дыхание громадного спящего чудовища.
Только звезды мирно и приветливо сверкали высоко в небе и узкий серебристый серп молодого месяца лил кроткий зеленовато-голубой свет на мрачные холмы и долины. При свете месяца заметила Засуха, что большой караван взбирается на холм и держит путь к Колодцу Мудрецов.
Засуха всматривалась в длинный караван и ликовала. Несомненно, мучительная жажда томит путников и животных, и велико будет их разочарование, когда они не найдут ни капли воды в старом колодце, чтобы утолить свою жажду. Караван был так велик, что люди и животные, составлявшие его, могли бы осушить колодец, даже если бы он был полон. Что-то показалось Засухе в этом огромном караване необычным; как призраки, двигались в ночном полумраке люди и верблюды, и было удивительно, как мог огромный караван очутиться в такое знойное лето далеко в пустыне и не потерять последних сил. Верблюды шли бодро, они спускались по склону холма в том месте, где земля точно сливалась с небом, и казалось, что весь караван спускается с неба.