Парадигма. Сергей Тягунов
ты забыл, кто мы на самом деле?
Стражник вздрогнул, склонил голову.
– Простите, госпожа, – виновато сказал он.
Хара тяжело вздохнула, злясь на себя за неожиданную вспышку ярости.
– Это место высосало из меня все силы, – пожаловалась она. – Послушай, Дживат, мы с тобой через многое прошли, и я никогда не сомневалась в твоих боевых способностях – ты очень важен для меня. Но мы не можем убить или продать мальчика. Пойми: боги послали его нам не просто так. Мне кажется, я должна вывести его из этих варварских мест. Он изменится, вот увидишь! Нам не дано понять волю высших! – Она понизила голос до шепота. – Я, как настоятельница храма, обязана пройти все испытания до конца. Ты не меньше меня знаешь, что именно вера наделяет нашу жизнь смыслом. И я верю: мальчик нужен нам.
– Но он убийца, госпожа. Его душа уже черна. Ниай не заслуживал такой смерти. В конце концов, если бы я не успел вовремя, клейменный убил бы и вас!
– Убив раба, ты бы очернил и свою душу.
Дживат положил ладонь на грудь
– Я готов пойти на такой риск.
– Зато я не готова! Подумай сам: что знал мальчик в этой жизни, кроме побоев и унижений? Боги не просто так отправили его в мои руки! В конце концов, Дживат, не забывай, что ты тоже поклялся следовать священным заповедям. Я запрещаю тебе убивать клейменного! И разговор окончен. Теперь мы сделаем всё возможное, дабы доставить мальчика до храма. Мы перевоспитаем его. Сделаем хорошим человеком. Вспомни свое детство.
Пролетевшая над их головами чайка противно вскрикнула.
Помолчав несколько долгих мгновений, Дживат спросил:
– Какие у нас дальнейшие планы, госпожа?
Хара оперлась спиной о стену склада и едва не сползла на землю.
– Купим лошадей и повозки. Отправимся в Оранеш. В этой стране купцы за деньги готовы и собственную мать продать. Наймем корабль – и домой.
У нас всё получится. Боги не дадут в обиду. Я верю… Верю!
Глава третья. Найват
Храм Певцов Смыслов, Оранеш
Тяжелые темно-багровые тучи, едва не задевая брюхами длинные верхушки кипарисов, медленно ползут в сторону моря, изредка громыхают. Кажется, будто сейчас все они разразятся стеной дождя, но не простой – кровавой. Алые капли польются по серой хвое, начнут стекать по гнилым стволам, и здешняя мягкая, как плоть утопца, земля впитает их, утолит многовековую жажду. Но пока всё спокойно. Грозный солнечный шар хмуро выглядывает из-под туч, наблюдая за тем, как здешние места превращаются в пыль и прах. Воздух даже по здешним меркам чрезвычайно влажен – словно дышишь водой.
Путник уверенно шагает по узкой тропе вперед. Низко надвинутый капюшон серой хламиды скрывает его лицо, на старом изношенном хитоне расползаются пятна пота, а один из верхних ремешков на правой сандалии порвался и раскачивается из сторону в сторону в такт движению, словно маятник. На плече висит полуторный меч в простых кожаных ножнах; искусный костяной эфес портит трещина.
Тропинка пошла в гору. Взгляд то и дело