Реки текут на север. Константин Геннадьевич Андрусик
выезда, привычка проводить весь день на воздухе воспринимается организмом нормально, лёгкие открываются, чтобы дышать, сердце гоняет больше крови, чтобы согревать тело. Чего не нужно делать с организмом – так это насиловать его сверх возможностей. Возможности эти лучше сперва изучить.
Лишь несколько людей, с которыми мне было суждено сойтись по жизни, разделяли мою страсть к природе, да и они – настолько были заняты мирскими заботами, что разговоры на любимую тему не приводили к планированию чего-нибудь хоть сколько-то интересного.
Но мне повезло. Однажды, по моей, конечно, вине, эту заразу подхватили два моих друга – Серёга и Ромич. Дело было одной цветущей весной, в спонтанной вылазке на Тайдон – маленькую, но дико красивую речку, впадающую в Томь.
Как только мы начали говорить про Енисей, мои друзья воспламенились, как сухие дрова, и без раздумий согласились разделить со мной все запланированные и незапланированные неприятности этой сложнейшей экспедиции.
– А как судно-то назовём? – интересовался Серёга, всю жизнь работавший дизайнером. – Брендинг – вещь нужная! Я и логотип нарисую!
К тому времени он уже хорошо изучил теорию рыбной ловли спиннингом, но, к сожалению, ещё не видел ни одной рыбы на своих изысканных, ярких блёснах, заказанных на лучших рыболовных сайтах.
– Ну… тут надо подумать… – Ромич характерно сдвинул брови, одновременно жестикулируя мясистыми пальцами. – Как корабль назовёшь – так он и поплывёт!
– Не поплывёт, а пойдёт! Плавает, как известно, говно! – пошутил я, и, судя по реакции ребят, неудачно.
С названием у нашего корабля так и не сложилось.
***
В августе, когда до похода был ещё почти целый год, я приехал в Питер, прямо на завод, где собирали лодки класса река – море.
Повоевав с охранником на проходной добрых пятнадцать минут, я всё-таки добился, чтобы он пустил меня в сборочный цех. Там я нашёл главного конструктора, узурпировал его рабочее время и около часа разматывал его по поводу остойчивости, грузоподъёмности и жёсткости корпуса лодок, которые они производили. Через час, когда я вымотал парню все нервы и ему хотелось от меня поскорее избавиться, я наконец выдал спасительное: «Беру эту!»
Прямо в этом цеху, за наличные, я приобрел РИБ – лодку с жестким корпусом и надувными бортами, ходовые свойства которой позволяли без страха выходить на большую воду. Такое плавсредство часто берут на борт больших яхт в качестве спасательной шлюпки.
С моим братом мы всю осень пропадали в гараже, где стоял теперь наш новый крейсер. Тимур – парень рукастый и жадный до любой техники. С юных лет он всякий раз помогал мне, когда была необходимость что-то отладить. Я не помню, чтобы он хоть раз отказал мне починить телефон, фен, пылесос, двигатель!.. Всё, что включается в розетку или пахнет бензином – слушалось его как повелителя и переставало барахлить, как только попадало ему в руки.
В сыром и холодном гараже, мы с Тимой не просто выполняли работу – закрывшись от посторонних глаз, мы совершали своего рода таинство.
Возились