Вероятности. Наваждение. Андрей Владимирович Панов
Кирилл откинулся в кресле, которое тут же приняло удобную для него форму. – Отдохнём… А то заработался я что-то на этой неделе.
– Слышал я про твоего завлаба, – обратился к Сергею Василий. – Печальная история.
– Да уж куда печальней… Все данные пропали к чёртовой матери. Со всех носителей. Сегодня копы технику на экспертизу забрали – может, что-то удастся восстановить…
– Ничего себе! – удивился Кирилл. – Как же ты теперь? Патент, производство – как это всё?
– Да кто его знает, – отмахнулся Сергей.
– И дома у тебя ничего не сохранилось?
– Так, обрывки только. Черновики черновиков.
– А у москвичей? А в Масловке?
– У всех только необходимые им части. А сами системы, принципы – всё у нас было.
Василий Гусельников встал:
– Я сейчас свяжусь с начальником полиции – попрошу, чтобы расшиблись, а данные восстановили. Не могли они бесследно пропасть. Что-то должно остаться.
Он вышел из гостиной, а Кирилл наклонился к другу и спросил:
– Как всё произошло – знаешь?
– Знаю. В Отрожке в подъезде ему голову разбили.
– Чёрт! Что его туда понесло-то?
– Хотел продать проект. Но самое главное, что подозревают-то меня теперь.
– Как это?
– Я следил за профессором, и меня камеры засняли.
– Да-а, положение… Что думаешь делать?
– Не знаю пока, посмотрим.
Тут из прихожей донёсся приятный женский голос:
– Приехал Ярослав Васильев.
– Ну вот и Ярик подошёл! – улыбнулся Кирилл. – Надеюсь, новости мне принёс.
Ярослав Васильев, невысокий полноватый двадцатидевятилетний парень, был одет в широкие светло-зелёные капри-карго и песочного цвета рубашку. Он носил аккуратную шкиперскую бороду, а чёрные волосы забирал сзади в хвост.
Ярослав был программистом и заместителем директора компании, специализирующейся на разработке электронных приборов и программ к ним. Он не захотел пойти по стопам родителей-биологов, чтобы не посвятить жизнь лишь выходу из их тени.
Детство в семье директора ботанического сада и заведующего университетской кафедрой было не самым радостным: для окружающих маленький Ярик был только «сыном вождя революции Светослава Васильева». Все вокруг его хвалили за любой чих, восхищались им. Родители соседских мальчишек и девчонок, а потом и одноклассников, приглашали Ярослава на дни рождения своих детей. Он часто открывал школьные торжества, ему поручали главные роли на праздниках, особенно если в школу приезжал кто-то из высших чиновников. Васильев был круглым отличником, и его фотография занимала центральное место на «Доске почёта», а школа получала определённые преференции за то, что в ней учился «сын Васильева».
Поначалу Ярик не понимал скрытого смысла всего происходящего, не видел лицемерия, он на самом деле верил в свою исключительность. Но лет в двенадцать вдруг заметил, что даже если не ответит на вопрос учителя, всё равно получит