Мрачно темнеющий свет. Джессика Клусс
воздух, – сказал Магнус. Простое движение посохом могло перерезать слабые заклинания.
Я дважды взмахнула Кашкой, но это ни к чему не привело. Черт побери! Магнус тоже сделал попытку, хотя и неуклюжую из-за перевязанной руки. Надувая щеки, я стала расхаживать перед забором.
– Извините. Но вы все выглядите такими сердитыми. – Мария скинула с плеч мешок на землю. Ее маленькие пальчики поигрывали с рукояткой топора; казалось, она полагалась на его помощь, как я полагалась на помощь Кашки.
– У вас нет других сил, которые вы могли бы использовать?
А у тебя? – хотела спросить я. В конце концов, кто знает, какие у ведьм есть таланты к снятию заклинаний? Но, может, и никаких. А колдуны, если уж на то пошло, были известны своей работой с обманами. Прямо сейчас Микельмас сильно бы нам помог.
Это навело меня на мысль. Схватив свой ридикюль, я порылась в нем… Да! Я развернула одно из заклинаний из сундука Микельмаса. Мария с озадаченным видом мотрела на меня.
– Это работа колдунов, разве нет? – В голосе Блэквуда слышалось возмущение.
А Магнус только глянул мне через плечо, чтобы прочитать.
ОТЛИЧИ ПРАВДУ ОТ ЛЖИ
Очевидно, клинок.
Нитка, если она у вас есть (если ее нет, то я не знаю, как помочь… вы разве не носите одежду?).
Окуните нитку в кровь (ЭТО ДОЛЖНА БЫТЬ СОБСТВЕННАЯ КРОВЬ КОЛДУНА).
Режьте прямо насквозь.
Ложь станет правдой; тайное станет явным.
«Поросячья латынь»[3] работает особенно хорошо.
Или древнешумерский.
Смотря что легче произносить.
Я обшарила свой рукав в поисках подходящей нитки, нашла и потянула. Откусив ее зубами, вручила нитку Марии, которая посмотрела на нее так, будто нитка кусалась. Затем, глубоко вздохнув, чтобы подготовиться, я надрезала клинком большой палец. Надрез был небольшой, но из-за жжения у меня все равно заслезились глаза. Капельки крови набухали и бежали по моей кисти. Мария ахнула, когда я смочила нитку кровью и снова вручила ей. Она посмотрела на меня, будто я сошла с ума.
– Держи нить крепко натянутой передо мной.
Она послушалась и наморщила лоб.
Мой большой палец пульсировал, но я выкинула это из головы. Закрыв глаза, я повторяла про себя: «Ложь станет правдой. Ложь станет правдой». Представила невидимый занавес, спадающий с дома, и моя кровь начала тихонько звенеть. При помощи Кашки я разрезала нитку и открыла глаза.
Ровная, будто сделанная клинком прореха разрывала туман по центру. Из прорехи лился мягкий солнечный свет. Магнус издал возглас одобрения, в то время как Мария, открыв рот, недоверчиво протянула руку к открывшейся лазейке. Глаза Блэквуда расширились, но он не произнес ни звука.
– Чародеи не могут делать… этого, – выдохнула Мария.
Мы подождали минутку, пока Мария промыла мой порез водой и перевязала. Затем один за другим вступили в Страну чудес.
Жухлая трава, поросшая сорняками, теперь была густой, по колено, красивого изумрудного
«Поросячья латынь» – форма жаргона, когда первая и вторая половина слова меняются местами, после чего к образовавшемуся слову присоединяется суффикс «-ау».