Запрещенный Союз. Хиппи, мистики, диссиденты. Владимир В. Видеманн
ради надо сказать, что хиппи как авангард либертарной молодежи платили совковому обывателю той же монетой, считая его полным быдлом. Но именно тупого обывателя, а не российский или советский (в смысле населения СССР) народ в целом как таковой.
Осенью я познакомился с одним человеком из Москвы, выделявшимся большими познаниями в области истории и идеологии хиппизма. От него я впервые услышал имена Герберта Маркузе, Эбби Хоффмана, Джерри Рубина; он первым членораздельно смог объяснить мне идейные установки глобального альтернативного движения, зародившегося на крайнем западе Америки, у Тихоокеанского побережья, в солнечном городе святого Франциска:
If you're going to San Francisco
Be sure to wear some flowers in your hair.
If you're going to San Francisco
You're gonna meet some gentle people there.
Эмансипативная постмодернистская философия хиппизма во многих аспектах восходит к левым традициям франкфуртской философской школы (Теодор Адорно, Макс Хоркхаймер, Герберт Маркузе, Эрих Фромм и другие), развивавшей антиметафизический подход в духе «патафизики» Альфреда Жарри как «преодоления метафизики, которая определенно основана на бытии феномена» (Жиль Делёз). Выработанная франкфуртцами «критическая теория» была радикально направлена против позитивизма, рационализма и «просвещения» как причины отчуждения человека от его естественного контекста (чистой сексуальности). Антропологическая революция должна была начаться с сексуальной: «Make love, not war!» Мэтры объяснили молодежи, что всякая власть как система авторитетов строится в конечном счете на сексуальном подавлении индивида средствами навязанной правящими элитами патриархальной морали.
Маркузе был кумиром поколения «детей цветов», его рулевым. Разработанная им совместно с Адорно «негативная диалектика» не признавала синтеза как примиряющего третьего начала на новом витке развития, но настаивала на добавочном толчке извне. Тем самым выстраивалась метафизика революции как единственного способа преодоления противоречий индустриального общества позднего капитализма (как франкфуртцы характеризовали современную эпоху). Освобождение внутреннего (либидиального) человека от рационалистического кодирования увязывалось в либертарной среде с представлениями американского психофилософа австрийского происхождения Вильгельма Райха о всякой морали и дисциплине как результате подавления сексуальности.
Пионерами сексуальной революции стали калифорнийские хиппи, которые адаптировали эмансипативную постмодернистскую эстетику нью-йоркских интеллектуалов к собственным «коммунальным» нуждам. Параллельно с сексуальной революцией разворачивалась еще одна, и опять же в Калифорнии, – психоделическая. Тимоти Лири начал популяризировать ЛСД, который для всего пипла стал ключом к реальной постмодернистской практике: тотальному преодолению всех остатков рациональности, сублимативному вживанию в иные пейзажи и идентичности, перепрограммированию не только гендерного, но и антропоморфного