Черные банкиры. Фридрих Незнанский
дела. Обычные темы… И Крохин вел себя, как обычно. Собственно, я ничего особенного не заметил, — заключил плотный.
— Хорошо, значит, ничего вы нам рассказать не можете? — задумчиво произнес Турецкий. — Надеюсь, вы осведомлены, что за дачу ложных показаний следует серьезное наказание? А теперь, пожалуйста, назовите себя полностью, я запишу. На днях я вызову всех вас на допрос.
Записав фамилии и адреса менеджеров, Турецкий прошелся по кабинету, посмотрел из угла на присутствующих.
— Проводите нас в кабинет Крохина.
Плотный парень поднялся, сказал:
— Пойдемте.
Они вошли в кабинет, на двери которого была надпись: «Главный бухгалтер». В небольшой комнате тесно ютилось несколько столов. На одном из них возвышался компьютер. На полках стеллажа было пусто, словно отсюда заблаговременно вынесли все бумаги.
— Не вижу документации, — удивился Турецкий.
— А какая здесь может быть документация, все заложено в память компьютера, — сказал сопровождающий.
В комнате было неуютно и одиноко, словно помещение утратило живое тепло и чувствовало свое сиротство.
— У меня последний вопрос к вам, простите, еще не запомнил, как вас зовут? — обратился Турецкий к плотному парню.
— Артем Дворников.
— Вы, господин Дворников, давно работаете с Долгалевым?
— Около года.
— В каких фирмах?
— Сначала в «Тюльпане», потом в «Спектре».
— Понятно. А сколько всего фирм за свою жизнь успел открыть Долгалев?
— Не знаю, никогда об этом с ним не говорил.
— Вы могли бы уйти отсюда? Перейти на другую работу?
Парень смутился, поспешно ответил:
— Нет, а зачем?
— Ну, предположим, если бы что-то более интересное появилось…
— У меня есть определенные обязательства по отношению к фирме, понимаете?
— Не совсем.
— Всякое предприятие имеет свои коммерческие тайны и несет ответственность за их неразглашение. Когда человек уходит, мы как бы теряем над ним контроль, то есть как бы наживаем потенциального врага.
— Значит, по собственному желанию уволиться невозможно?
— Сложно.
— Спасибо.
Турецкий и Грязнов простились с менеджерами и направились к своей машине. Ощущение от посещения фирмы было тягостным.
— Ты понял, в какой кабале держит своих подчиненных Долгалев? — спросил Турецкий Грязнова.
— Да, что-то здесь крепостным правом пахнет.
— Как думаешь, на этой почве могло что-нибудь созреть?
— Вполне.
— А кто у Крохина есть из родственников?
— Отец и две сестры, погибший был младшим в семье. Поедем туда?
Турецкий вздохнул, почесал затылок, засомневался:
— Они сейчас наверняка не в себе, может, не стоит беспокоить семью? У них и без нас хватает хлопот.
— Как знаешь, — не согласился Грязнов. — Я бы все-таки съездил.
— Нет, я попробую сегодня снова наведаться к госпоже