Творения. Том 1: Догматико-полемические творения. Экзегетические сочинения. Беседы. Святитель Василий Великий
– придумать этот род сочинения и предложить учение в виде защитительной речи(απολογία), чтобы не подать мысли, что главное его намерение – изложить догматы нечестия, но чтобы показать, что он приведен к этому сочинению необходимостью. Ему хотелось каким бы то ни было способом провозгласить это лукавое и безбожное[378] учение, чтобы произведена была на свет хула [379], которую давно он зачал и которою давно болел [380]. Но он понимал также, что, если открыто примет на себя звание учителя, то совершит поступок крайне неуклюжий и резкий для слушателей и сам себя сделает для многих подозрительным и не заслуживающим доверия как человек, который из желания славы пришел к нововведениям, а если предложит слово в виде защитительной речи, то избегнет подозрения в нововведении и тем самым более привлечет к себе слушателей, потому что все люди естественно привыкли с благорасположением принимать сторону унижаемых. Поэтому он жалуется на обвинителей и клеветников и им приписывает вину своего сочинения. Но, чтобы всем была видна его хитрость, нехудо [будет] выслушать собственные его выражения из предисловия к его речи; вот они.
Евномий. Известно нам, что оклеветать и очернить кого-нибудь невоздержным языком и недобрым расположением есть дело людей негодных и враждолюбивых; всею же силою стараться обличениями отразить ложь от тех, кто по причине клеветы кажется лукавым, есть дело мужей мудрых, которые собственной рассудительностью о многом многим доставляют безопасность.
Василий. Это именно тот образ речи, какой употребил бы человек, ничего не делающий просто и без хитрости. От подозрения в нововведении охраняет он себя покровом защитительной речи и уловляет благорасположение слушателей тем, что приступает к слову, будучи вынужден к тому клеветой. А что слово «защищение» (άπολογία) у него суть один вымысл, обнаруживается тем, что, не зная, кого наименовать своим обвинителем, с обвинениями которого он собственно и собирается бороться, предлагает нам безличную [театральную] драму апологии, не по долготерпению удерживаясь упомянуть имена оскорбителей (удержался ли бы от сего человек, который таким множеством упреков осыпает ему противоречащих?), но, опасаясь, что ложь сделается очевидной, стыдится он назначить известные лица своими обвинителями. А когда было бы ему кого наименовать, то непременно бы высказал и разгласил это если не в удовлетворение собственному своему гневу, то, по крайней мере, чтобы послужить безопасности многих, о чем и обещает особенно позаботиться. Но скрытное лукавство вредоноснее явного. Поэтому если бы знали мы клеветников, то удобнее избежали бы их невоздержных языков и недобрых расположений (употреблю собственные слова этого мудреца).
Но поскольку, по какой бы то ни было причине, тогда умолчал он, то теперь спросим и пусть отвечает: что за обвинители, которые, предупредив его своими клеветами, сделали для него необходимой защитительную речь? Из какой части вселенной пришли
«Безбожное» в данном случае не употребляется в прямом смысле, а в значении «нечестивое», т. е. неправославное. Однако и самому Аэцию его противники дали прозвище «безбожный» (см.:
В трех списках: «неправда». –
ώδινζ – дословно «рожал в муках». –