Агнец в львиной шкуре. Цикл «Лицом к Солнцу». Сергей Дмитрюк
многочисленную стаю на подступах к террасе. Но так просто эти хищные зверьки не хотели сдаваться. Некоторые из них всё ещё пытались преодолеть неожиданное препятствие, отважно бросаясь прямо в огонь. Эта страшная картина продолжалась довольно долго, пока, наконец, вся стая не решила удалиться восвояси, поняв тщетность попыток добраться до неожиданной добычи. Хотя некоторое время десяток «крыс» всё ещё кружили по двору, вереща и шипя в бессильной злобе.
Только когда опасность миновала окончательно, я облегчённо вздохнул и повернулся к Юли. Та сидела на полу террасы, прижавшись спиной к каменной стене, бледная в свете луны. На террасу из дома выходила только одна дверь. Я пнул ногой криво сколоченные сухие доски, и дверь легко поддалась, со скрипом распахнувшись настежь. Узкая полоса лунного света упала внутрь помещения, осветив небольшую комнату с высоким арочным окном, выходившим на улицу.
Комната была почти пуста, если не считать шаткого деревянного стола у окна, да низкого кривоногого лежака в дальнем углу. Не найдя ничего более подходящего, я указал на него Юли. Она устало опустилась на этот шаткий топчан, обтянутый кожаными ремнями. Потом легла, подтянув к груди колени. Я подстелил ей под голову свою куртку. Подумав, закрыл за собой дверь и подпёр её столом. Осмотревшись, поднял с пола помятую металлическую плошку, когда-то служившую кухонной утварью. Высыпав в неё часть едкого содержимого последней сигнальной ракеты, разжёг огонь. Поставил плошку на каменный пол.
Яркое зеленоватое пламя осветило помещение, запрыгало хищными тенями по стенам, пытаясь дотянуться до потолка. Я вернулся к Юли и сел рядом с ней на лежанку. Чувствуя во всем теле смертельную усталость, не в силах произнести ни слова, закрыл глаза лёг рядом. Юли придвинулась ко мне и уткнулась лицом в моё плечо. Постепенно она успокоилась и вскоре заснула. Уснул и я. Сон мягкими волнами затуманил сознание и накрыл меня одеялом беспамятства. В какое-то мгновение мне показалось, что крысиная стая вернулась снова и устремилась по лестнице, где погас спасительный огонь. Мне даже послышался дробный цокот сотен острых когтей по каменным ступеням лестницы.
Вздрогнув, я проснулся, озадаченно осматриваясь по сторонам и силясь понять, где я нахожусь. Огонь в плошке всё ещё горел, и на стенах так же плясали причудливые тени. Прислушавшись, я услышал сухое потрескивание, доносившееся снаружи – что-то всё ещё горело на лестнице, а, значит, путь на террасу был по-прежнему закрыт для незваных гостей. На всякий случай я достал пистолет и положил его на пол рядом с топчаном. Только после этого я снова смог забыться тяжёлым тревожным сном.
Разбудил меня какой-то странный шум, чьи-то отдалённые голоса, наверное, доносимые сюда ветром. Я открыл глаза и сел на шаткой лежанке. Оказывается, ещё не рассвело. Огонь в плошке погас, оставив кучку коричневого пепла. Комната в сером предрассветном сумраке выглядела холодной и неуютной.