Тайны и герои Века. Аркадий Кошко
«Конечно, правитель добрый, но недалекий, слабохарактерный, и когда мне про такого рода императора говорят, что доброта – это все и прощает глупость, то, извините, я смеюсь». И он действительно смеялся при общем одобрении и аплодисментах. Я же совсем не смеялась. Мне казалось, что если мы имеем плохого правителя, то надо скорбеть, а не смеяться, чтобы вызвать аплодисменты за удачную иронию насчет этого правителя. Выходит по Гоголю: «И чего вы смеетесь?
Ведь вы сами над собой смеетесь!»
Был еще профессор Зелинский (история Греции), но этот меня раздражал своими слезами. Как дойдет до смерти какого-нибудь греческого героя, так и ожидай, что голос начнет дрожать, лицо покраснеет и слезы потекут из глаз. Не ожидали греческие герои, что столько слез будет пролито русским профессором над их кончиной! Я предпочла бы, чтобы он своим красноречием заставил нас плакать. А тут наоборот: он плачет, а мы переглядываемся и нам за него неловко.
Не буду здесь перечислять всех профессоров, которых я слушала и на курсах и на публичных лекциях, куда я считала необходимым ходить. Красиво говорил профессор Сперанский, но у него было такое нагромождение трескучих фраз, что в этом лабиринте я часто теряла нить того, что он хотел сказать. Одним словом, как ни странно, ни один профессор ни увлек меня своим предметом и ни один не обладал живым огнем, который мне так хотелось почувствовать в речи профессора. Я была очень молода и не знала, что людей с живым огнем так мало во всем мире! Кроме того, мне теперь кажется, что я пошла не по своей специальности. История меня не захватывала, литература также. Но медицина, вероятно, сыграла бы другую роль в моей жизни, и в ней бы, очень может быть, я нашла свое призвание.
На Рождество курсы устраивали бесплатный обед беднякам. Каждый бедняк записывался заранее и получал билет. Таким образом выяснялось, какое количество людей следует накормить и сколько мест приготовить. Я внесла свою лепту и пошла прислуживать с другими к столу. Какая жадность чувствовалась у всех, кто ел. Я никогда близко не видела такой бедноты. Но чем же и как помочь, что делать? Если бы у меня были большие деньги на руках, я сейчас бы им помогла, раздала женщинам и детям, и они ушли бы обеспеченными. Но, в сущности, разве так надо помогать? Кажется нет. Записаться в партию, чтобы всем вместе работать? Но в какую? Были в аудиториях сборы партий социалистов-демократов, социалистов-революционеров, кадетов, монархистов. Я ходила на сборы этих партий несколько раз. Ничего талантливого, точно играют в солдатики. Решения скоропалительные. Партия решила то-то, кто не согласен, поднимите руку. Как я могу что-нибудь решить, когда каждая партия кричит свое и в политике я совершеннейший профан. Да и где правда?..
С тяжелым сердцем уезжала я из Петербурга. Путешествие по Волге продолжалось около недели. Красота реки, простор, спокойствие теплых благоухающих вечеров на палубе большого парохода хорошо подействовали на мои разбитые нервы и как-то подняли мой упавший