Куда уходит детство. Николай Шмагин
пересохшие губы, Ванька упорно понёс вёдра с водой дальше.
Из барака, что прямо напротив переулка, показался Чистиль с дружками. Увидев Ваньку, они направились к нему своей развязной блатной походкой, покуривая в открытую и сплёвывая на сторону.
– Эй, Ванёк, никак, притомился? Мало каши ешь, – заржали дружки, поглядывая на предводителя. Тот ухмыльнулся, схватил ведро и стал пить через край, дружки тоже отпили изрядно. Воды в ведре поубавилось, но Ванька терпеливо ждал окончания водопоя.
– Приходи вечерком, в картишки сразимся на деньги, покурим, а может и того, – Чистиль щёлкнул пальцами под горлом, намекая: – врежем по стаканчику, или по два, лады?
Ванька засмущался, было, старшие пацаны засмеялись над младшим простаком-соседом. Чистиль покровительственно похлопал его по затылку:
– Ладно, тащи воду бабке, тимуровец.
Ванька только того и ждал. Схватив вёдра, стал осторожно спускаться вниз по переулку, стараясь не споткнуться и побыстрее уйти от назойливых приятелей.
Вот и знакомая до каждого сучка калитка, дверь в сени была распахнута по обыкновению, и он наконец-то внёс ведра с водой в дом.
– Помощник ты мой единственный, – обрадовалась внуку бабушка и, накрыв вёдра крышками, поставила на стол миску с фруктами.
– Вот, груш набрала в саду спелых, да слив маненько, яблок на продажу. Бери, попробуй-ка с устатку, поишь. Хорошие да расхорошие, бог знат, каки хорошие. Прям во рту тают.
– Ничего. Мягкие, созрели. – Ванька съел пару груш, и взялся за сливы.
Бабушка ласково наблюдала за ним, поглядывая в угол с иконами.
– Мы все тебе помогать будем, – вспомнил он вдруг слова бабушки, сказанные ею во время молитвы, у икон.
– Кому я нужна, старая, у вас своя семья. Матери и так тяжело одной-то и работать, и по хозяйству. Отец твой всё не работает?
Ванька отрицательно помотал головой, нахмурившись. Он не понимал этой странной для него вражды между бабушкой и отцом. Ведь все родные и близкие должны любить друг друга, как он их любит.
– Не куксись. Беги вон на улицу, погуляй, чево в доме париться? Чай лето на дворе, благодать божья. А я обед сготовлю, приходи обедать.
– Мать велела дома обедать. Они с отцом опять разругались.
Наябедничал, ни с того ни с сего, Ванька. И пошёл на улицу, сопровождаемый охами и ахами возмущённой бабушки.
На крылечке подле своей квартиры Валька с Зойкой лузгали семечки от безделья и жары. Поэтому они обрадовались даже соседскому пацану.
– Ванюша, иди, хоть ты посиди с нами, скушно одним, – потянулась старшая, Зойка, протягивая соседу горсть семечек. – На, погрызи, калёные.
Ванька стал старательно грызть семечки, стараясь не глядеть на прелести разнигишавшихся девиц. Сёстры переглянулись и засмеялись:
– Ваня-то скоро жених хоть куда будет, – обняла его, было, Валька, но он вывернулся из её объятий, и отодвинулся.
– Он на Гале обещал жениться, однолюб, – поощрила его Зойка и сёстры развеселились, найдя объект