Напрасная жертва. Галина Валентиновна Чередий
так не должно было больше случиться. Никогда! Мы теперь вместе против чего бы то ни было, но только не друг против друга. – Хочу сию же минуту знать имя того, с кем должен буду делить свою супругу, и кто я для тебя в этом проклятом треугольнике. Кто? Облаченный властью идиот, которого ты обвела вокруг пальца и влюбила в себя ради того, чтобы выгрызть себе безопасное место в моем мире?
– Да ты реально рехнулся, Грегордиан! – Слезы злости и бессилия прорвались наконец, и, кажется, на долю секунды деспот дрогнул. Хватка его ослабла, а сквозь сплошную пелену гнева в его глазах мне почудились боль и даже надежда.
– Скажи мне, может, это месть, Эдна? – тяжело дыша, спросил он, и пальцы на горле задрожали, почти поглаживая, а не сжимая. – Ты так и не простила мне всех обид? На этом вы с Богиней сошлись, да? Она хочет покарать меня за своеволие, а ты за прежние унижения? Хочешь провести и меня через боль и бессилие, которые сама пережила?
Голос Грегордиана стал хриплым, почти болезненным. Он будто уговаривал меня согласиться с ним. Смотрел так, словно сделай я это, и все будет исправлено. И вот с этого чертова момента я вообще уже ничего не понимаю!
– Грегордиан, я ни с кем не вступала ни в какой сговор! И ни в этом, ни в каком другом мире нет никого, кого люблю и хочу, кроме тебя! Только ты! – Я сглатывала рвущиеся наружу рыдания и делала огромные усилия, чтобы говорить без истеричных ноток и не начать сыпать упреками. В конце концов, в этой дикой ситуации, кто и что ее бы ни спровоцировал, важно вернуть деспота в состояние, когда можно вести диалог. Потом я дам волю обиде и стану думать о долгосрочной перспективе наших отношений и возможных повторениях таких кошмарных инцидентов. Но все мои попытки успокоить Грегордиана и достучаться до его адекватности потерпели фиаско.
– Ты лжешь, женщина! – снова взорвался он и стиснул шею сильнее прежнего.
Ну все, с меня хватит этого параноидального балагана! Вдохнув полной грудью, я завопила что есть сил:
– Бархат! На помощь! – И тут же оказалась на свободе.
Грегордиан отшатнулся от меня, как от змеи. Его затрясло, серую радужку стало заливать чернотой, а дыхание все сильнее набирало обороты, как всегда, когда две его ипостаси сражались за контроль. Меня прошило болью за то, что пришлось это провоцировать, но передышка от неожиданного безумия была нужна нам обоим.
– Не смей! – жутким голосом прорычал мне деспот и снова метнулся ко мне.
– Бархат! Сейчас! – заорала я уже истерично и в следующее мгновение увидела перед собой моего зверя.
– Прости меня! – прорыдала, сползая в воду и цепляясь для опоры за его мощную шею.
Глава 4
Бархат толкнул меня своей широкой мордой и стал тереться мокрой шкурой, низко мурлыча и уговаривая успокоиться. Пару минут все его внимание было сосредоточено на мне, а я набиралась смелости взглянуть на Илву. Я знала, что увижу в ее глазах. Неоспоримое подтверждение того, что Грегордиан действительно снова был со мной груб и жесток, и нельзя малодушно сделать вид, что