Индексация. Андрей Прохоров
дновременно приподнимая брови, Макс всё-таки произвёл успешную расстыковку век.
Взгляд упёрся в большой женский розовый сосок.
От неожиданности, изначальным порывом явилось прикрыть его рукой, что, собственно, Макс и сделал, но потом, вспомнив все события вчерашнего дня, так же резко, как будто от удара током, убрал ладонь с груди.
Этого простого действия было достаточно, чтобы обладательница розового соска, покряхтывая потянулась и изогнула спину, передавая мелкую дрожь спальному ложе.
Это была Светка. Вернее, Светлана Викторовна Рассадова – главный государственный налоговый инспектор выездных проверок, она же бригадир команды инспекторов, в последние 3 месяца оккупировавших бухгалтерию предприятия Макса.
Светка была довольно миловидной блондинкой, хотя по корням волос можно было определить, что она русая. Среднего роста, но плотненькой, так как кость у неё была широкая. Выдающимся в её телосложении была грудь шестого размера, или как многие такую называют – «папина радость», которая была относительно упругой и широко расставленной. Светке было 35 лет, но она была «разведёнкой», воспитывающей одна 10-летнюю дочь.
Про возраст и дочь Макс узнал накануне, когда они сидели в ресторане «Добрыня Никитич» и куда Максим пригласил Светлану Викторовну для ведения деловых переговоров о рисках и последствиях налоговой проверки для его предприятия и возможных вариантах решения проблем.
Всё начиналось как всегда: сначала настороженная светская беседа о погоде, экономическом положении в стране, проблемах предпринимательства. Вопрос о лояльном отношении контролёров к деятельности предприятия был решён, как ни странно легко и практически сразу, поскольку устроил всех. Записка с цифрой перекочевала из наманикюринной руки Светланы Викторовны под салфетку, лежащую перед Максимом. Ему хватило лишь беглого взгляда, чтобы принять решение и утвердительно кивнуть головой.
После этого «лёд» быстро растаял, чьему таянию способствовало активное употребление горячительных напитков (по общему предпочтению пили только водку) и темы для разговоров стали более фривольными.
Между порциями блюд, Светлана Викторовна, как бы доверительно наклонялась к уху Макса, чтобы сказать своё мнение о том или ином посетителе ресторана, манерах официантов, или посмеяться над «профессионализмом» доморощенных певцов, заказывающих песни под караоке. Притом каждое её «доверительное обращение» сопровождалось упором её руки на коленку к Максу и этот упор с каждым разом был всё выше и доверительней.
После очередной отлучки в дамскую комнату, куда Светлана Викторовна брала с собой телефон, она возвратилась к столику и чуть заплетающимся языком проговорила:
– Эх, гулять, так гулять! Сегодня пятница, а значит она – развратница!
Эта фраза, как позже узнал Макс, означала, что с дочерью переночует бабушка и Светка сегодня идёт «во все тяжкие».
После пятичасового ресторанного общения и выкушав изрядное количество «беленькой», Светка созрела на показ мастер-класса под караоке.
Пела она классно, или просто захмелевшему Максу так казалось, но под её исполнение песни «Ты, теперь я знаю, ты на свете есть…», он впервые за 3 месяца профессионального общения с ней, ощутил неимоверную тягу оградить её от тягот жизни, пригреть под своим крылом и… затащить в постель.
Хотя вопрос о том, кто кого тащил в постель так и остался для Макса открытым, поскольку после ресторана, Светка, на волне общественного признания посетителей ресторана, получив порцию оваций и аплодисментов, захотела немного «растрястись» на танцполе в «Бессоннице» – одном из ночных клубов города Белогорска.
Эту часть их похождений Макс практически не помнил. Всё, что врезалось урывками в память – это вспышки стробоскопа, неимоверный шум в ушах и частые «дринки» у барной стойки под дольку лимона на шпажке…
– Доброе утро, Ковбой! – прохрипела Светка, – при этом пару раз кхыкнула, прочищая горло. – Ну ты и скоростной жеребец! Вчера я даже не успела сесть в седло, а ты уже в стойло! Надо исправлять ситуацию, а то я превращусь в Снежную Королеву.
Макс попытался как-то оправдаться, что, мол, спиртное виновато, да и устал он за неделю, но получилось как-то неубедительно и жалко.
– Как ты смотришь на то, чтобы подбросить угольку? – спросила Светка, притом этот вопрос звучал не как вопрос, а как приказ и руководство к действию.
Макс опять предпринял слабую попытку что-то возразить, то бишь, зубы не чищены, но его уже никто не слушал.
– Так, где у нас тут уголёк-фитилёк? – сама с собой разговаривая, проговорила Светка и нырнула под махровую простынь.
Через короткий промежуток времени, Макс, по приливу волны наслаждения и равномерному колыханию простыни понял, что Светка всё-таки добралась до его «угольных копей».
Через час, откричавшись и отдышавшись, раскрасневшаяся Светка выпалила:
– Ладно, Ковбой, мы победили! – хотя «победила» она одна. – Но не расслабляйся, это только артподготовка. Думаю, нам надо чаще обсуждать вопросы