Индексация. Андрей Прохоров
Родителям нужно просто в каждом месте последовательно предъявлять документы и всё.
На том и порешили.
Как Полина убедила родителей принять предложение об их отдыхе «души и тела» только ей было известно. Отец было начал возражать, что в октябре закрытие летнего сезона в их рыболовном клубе, но аргумент половить диковинных морских рыб с катера в открытом море, оказался убедительней.
При сборах родителей, Макс лишь давал дельные советы:
– С собой берите только тёплые вещи, ведь ноябрьский Петербург – это не октябрьский Шарм-эль-Шейх. Всё, что надо для плавания и моря купите в отеле: маски, плавки, сланцы, майки, шорты, накидки, туники. Деньги я дам.
В аэропорту, как вспоминал Максим, отец дольше обычного держал его в своих объятиях и был каким-то растерянным. А мама, всегда весёлая и разговорчивая, расплакалась и в сотый раз наказала, чтобы он не забывал поливать каждые три дня цветы.
Это был последний раз, когда Максим видел своих любимых родителей. Нет, он созванивался с ними, слушал подробные рассказы о том, что им там хорошо, как в раю: чем кормят, что купили, как отец сходил на катере на морскую рыбалку, какие диковинные фрукты попробовали на местном рынке, какая у них анимация и культурная программа в отеле, на какие экскурсии они съездили и ещё поедут… Слышал… Но больше не увидел…
31 октября 2015 года стало для Максима, Полины, внучек чёрным днём. Этот день стал чёрным ещё для огромного числа родственников и близких 224 погибших в авиакатастрофе над Синаем. Для всей страны.
Одна война дала «детей войны», другая необъявленная, террористическая – забрала. Она не оставила ничего, кроме пепла.
Особенно убивались внучки – дочери Полины – Катя и Даша, ведь именно им, волею случая, удалось выкупить билеты на тот злополучный чартерный рейс 7К-9268 для бабушки и дедушки.
В тот день, Макс проснулся с неприятным гнетущим чувством. Сон, в котором он видел сырое мясо с кровью, лежащее на разделочной доске, облепленное большими зелёными мухами, он истолковал тяжестью на желудке, поскольку накануне в пятницу парились в бане и жарили шашлыки на даче у другого заместителя директора, закрывая дачный сезон. Да и шашлыки сами по себе намекали на мясо.
Но ближе к обеду, позвонила зарёванная Полина и сообщила страшную весть.
Ей позвонили из Питера, не то МЧС, не то из какого-то штаба и уточнив данные, предложили прилететь в Санкт-Петербург третьего ноября для опознания и проведения экспертизы ДНК, когда будут доставлены все тела и фрагменты тел погибших.
Макса долго била мелкая нервная дрожь, переходящая по возрастающей амплитуде в конвульсии. Потом конвульсии резко прекращались и снова подступала новая волна мелкой дрожи.
Это был шок – отупляющий и обезболивающий, не дающий реагировать ни на что, не дающий думать ни о чём, кроме одной мысли: «Мамы, папы – НЕТ!».
Сколько это продлилось – час или 3 часа, Макс не помнил, но, когда немного пришёл в себя, то позвонил директору и сообщил о произошедшем.
Владимир