Индексация. Андрей Прохоров
интересы в суде, то в дальнейшем концерн не имел с такими фирмами никаких хозяйственных взаимоотношений.
– Что ты теряешь? – не унимался Старовойтов, – только то, что больше не будет таких «подрядных мышеловок», не будет унижения, не будет нервов, не будет убытков. Найдутся другие заказчики, которые предпочтут работать с тобой, а не с иностранцами.
Логика была железная и Максим это понимал. Уже сейчас, с учётом всех штрафов и ещё предстоящих расходов, ЗАО «Промышленная изоляция» по этому контракту вошла в зону бесприбыльности. А когда нет прибыли, тогда получается только работать за еду.
С директором Лиговского «ПГБ», Максим расстался пусть не друзьями, но на хорошей ноте. Понимание было достигнуто, хотя от этого мало что зависело:
– Я человек подневольный, – сказал Иван Яковлевич Старовойтов. – Против течения плыть бесполезно, всё равно снесёт. Буду артачиться – снимут, желающих на моё место, хоть отбавляй. А мне до пенсии всего ничего, да и жену не оставишь. Так что, Максим Сергеевич, ты уж меня извиняй.
Тем не менее, через пару дней его прораб на участке производства работ Лиговского «ПГБ» доложил о том, что доступ к туалетам на территории завода у них открыт и даже можно питаться в заводских столовых, хотя и за свои деньги.
Глава 4. Бабочка – это животное насекомое
Жизнь – трагедия для тех, кто живёт чувствами,
и комедия для тех, кто живёт умом.
Жан де Лабрюйер
Воскресенье, 06 мая 2018 года
«Завтра мы, наконец-то встретимся!» – от волнения у Макса перехватывало дыхание. – «Завтра он впервые прикоснётся к ней, пусть даже робким поцелуем в щёку, или простым рукопожатием, ощутит запах её волос, услышит её голос… Завтра…»
Мысли скакали в голове влюблённого, уже не молодого человека, как жеребцы на ипподроме: «А что, если?», «А если, она?», «А вдруг, я?», «Может быть?..»
Максим Сергеевич Пахомов был обычным человеком, с его слабостями, склонностями, страхами и переживаниями.
Его нельзя было назвать ранимой натурой, но эмоциональной и творческой личностью точно. Романтизм, скорее всего, уходил корнями в детство, с его музыкальным прошлым. Его мама, Лилия Владимировна, всегда говорила:
– Если научишься хорошо играть на каком-нибудь инструменте, все девочки твоими будут.
Максим, однако, быстро забросил, привитый к нему мамой баян, как несовременный инструмент, которым «кадрить» девчонок на улице не получится и быстро освоил шестиструнную гитару с её септ аккордами и баррэ.
У него был отличный слух, настолько, что даже в шуме и гаме, он мог свободно настроить «в хлам» расстроенную гитару, а красивый лирический баритон сводил с ума не одну девичью душу.
Тогда же, он впервые начал писать стихи и подбирать к ним музыку на гитаре. Слова, как и музыкальное сопровождение не отличались профессионализмом, но это было его, родное и уникальное – зеркало его юношеского состояния и мировоззрения.
В институте