Золото. Книга 1. Татьяна Вячеславовна Иванько
же…
Только этого и не хватало мне. Но он не опасный человек, похоже. Поэтому я улыбнулась:
– Ну, идём. Только я не домой иду, я…
– А я знаю, Онега, – улыбнулся он, ободрённый, что я не гоню его.
– Откуда знаешь? Следишь что ли за мной?
Я смотрел на эту чудесную девушку и не мог поверить, что она говорит со мной, что позволила идти рядом с ней. Я смотрю на неё издали уже десять дней, с тех пор как мы приехали в Ганеш с Яваном.
Каждый год братья царя и царевич проезжают по городам, чтобы знать, чем живут люди и предупреждать возможное в недрах народа недовольство. Мы останемся в Ганеше, думаю, до ледостава, чтобы потом по утвердившийся дороге поехать дальше.
Я не очень-то рассчитываю на то, что Онега сразу позволит мне поцеловать себя, тем более, станет моей любовницей, но держаться вдали от неё я был уже не в силах. Ухлёстывать за теремными девушками и разнообразными женщинами более или менее молодого возраста – моё любимое занятие лет с шестнадцати. Сейчас мне девятнадцать, я уже поднаторел. Яван не ухлёстывает – ему достаточно свиснуть и любая будет его.
Удивительно, вблизи Онега оказалась не такой как издали. Издалека она виделась невообразимо прекрасной, гордой, высокой, неприступной и холодной, но едва я приблизился на расстояние вытянутой руки, я оказался будто в круге тепла и света: такой оказалась её улыбка, то, как она говорила со мной, необыкновенный голос и то, как она сказала нарочно «задохся», а не «задохнулся», похоже, играет словами, я вижу по насмешливым искоркам в глазах…
А как она смотрит! Достаточно было бы сказать, что у неё необычные глаза: они разного цвета, один глаз тёмный, тёмно-синий, почти чёрный, а второй очень светлый, прозрачный – голубой. Будто день и ночь смешиваются в её взгляде… Но это не всё. Её глаза живые и проницательные и слишком… слишком умные для неё. Для её юного лица, сколько ей лет? Не больше… нет, не могу понять, она кажется пятнадцатилетней, а говорит и смотрит так, будто ей больше тридцати…
Я достал из кармана браслет из витого золота, очень скромный, но я надеялся, что для знакомства он подойдёт.
– Это ещё что? – удивилась Онега, останавливаясь. – Ты с чего это решил, что можешь дарить меня?
– Я вижу, у тебя совсем нет украшений…
– Это не потому, что я не могу их себе купить или сделать, Лай-Дон! – она сверкнула глазами.
И никакой вам больше улыбки. Вот вам, пожалте, в первый раз со мной такое, когда это девчонки отказывались?
– Но… – я захлопал глазами как дурачок, не зная, что делать с проклятым браслетом, спрятать за пазуху или кинуть в канаву сейчас же.
– С подарками больше не суйся, идёт? – улыбнулась всё же и глазами больше не жжёт.
– Если спрошу, почему, по зубам врежешь? – я не сомневаюсь уже, что она может.
Онега засмеялась:
– Ладно, не врежу. Я пришла.
Я огляделся, вот дьявол подземный, и правда пришли уже: высокое крыльцо, резные раскрашенные красной и золотой краской узоры на лестнице, вокруг дверей и окон. Красные