Хлеб с порохом. Борис Цеханович
в обед и ужин сам лично буду разливать в кружки вино, чтобы его пили вместо воды. Я думаю, что это не является большим нарушением и не такой уж большой дозой, чтобы солдаты опьянели. Мое решение было встречено одобрительным гулом. Довольные тем, что мы теперь с сахаром, спустились в землянку и решили попить кофе. Вода согрелась быстро, и я на правах старшего первым набухал в аппетитно пахнувший напиток несколько ложек сахара. Размешал его и сделал первый большой глоток. От кислятины у меня свело скулы, но я уже успел проглотить жидкость.
– Алексей Иванович, – возопил я, отдышавшись и придя в себя, – ты чего привез? Это же лимонная кислота.
Кирьянов и Карпук, с испугом наблюдавшие за моей реакцией на кофе, одновременно сделали из своих кружек по маленькому и осторожному глотку. Тут же заплевались и облегченно перевели дух.
– Борис Геннадьевич, а я-то подумал, что отраву привез или какие-нибудь химикаты. Испугался. Там этих мешков навалом лежало, но точно были и с сахаром. Наверно, я спутал, но я сейчас смотаюсь и возьму сахар.
Мы засмеялись, услышав мат и смех от костра, на котором солдаты тоже готовили себе кофе.
Замполит опять укатил на коньячный завод и через час привез по мешку сахара на каждый взвод.
Вечером я пораньше пришел на совещание и остался ждать Будулаева на стоянке машин. Только он подъехал, как я подскочил к нему:
– Виталя, ну что? Давай рассказывай, сумела чеченка привести пленного солдата?
– Боря, представляешь, крутанулась баба. За ночь собрала две тысячи долларов у родни. Пошла к тем, у кого были пленные солдаты. Купила одного. Причем выбрала самого целого. Солдат оказался из 245-го полка, и в плен его взяли три дня тому назад. Вот он и рассказал, что его просто изуродовать не успели: взяли в плен и всего несколько раз избили, выбили только передние зубы, а тут его и купили. Других вообще искалечили. Ребра переломаны, яйца отбиты или вообще их нету – кастрировали. Как только рассвело, она солдата и привела. Мы вывели чеченца на перекресток, вышибли ему передние зубы, чтоб все поровну и по-честному было, и отпустили. Только предупредили, если опять попадется, то расстреляем на месте.
Наступил день приезда делегации из Бурятии. В двенадцать часов дня мимо нашего расположения медленно проехала колонна машин с гуманитарной помощью, отправленная за ней в Моздок. Солдаты радостными криками встретили ее и махали руками женщинам, сидящим в кабинах машин. Настроение у всех в батарее было праздничное, как в Новый год.
Я подал команду на построение батареи. Послал на позиции, чтобы командиры взводов оставили дежурные расчеты, а с остальными солдатами пришли на построение.
Батарея построилась, и я прошелся вдоль строя, внимательно вглядываясь в лица солдат. Осмотр только подтвердил мое предположение: половина батареи была пьяна. Но солдаты, встречаясь взглядом со мной, приободрялись и старались показать себя трезвыми. Лишь рядовой Кушмелев вызывающе и насмешливо смотрел на меня, даже не стараясь скрыть опьянение: