Приметы любви. Эмилия Остен
щеками, какими обладали пастушки, украшающие молочник.
Артур Джайлз, эсквайр, повернул новую посудину картинкой от себя и с ужасом обнаружил лебедя в золотой короне, плывущего по голубой-преголубой луже на противоположном боку соусника.
– В воображении какого безумного мастера появились эти существа?! – воскликнул он, отодвигая посудину подальше.
Артур произнес эти слова вслух, но надеялся, что их никто не услышал. Огорчать добрую тетушку своими убеждениями в неудачности ее покупок он бы никак не желал.
Потянувшись за тостом, Артур привычно состроил гримасу фавну на салфетнице и в очередной раз зажмурился, представляя в мечтах строгий аскетизм этой хмурой северной комнаты, из окон которой была бы видна лишь мокрая мостовая.
Смотреть на расшитую скатерть, армию столовых приборов, лес канделябров и стаю разноцветных подушек, рассевшихся, развалившихся, стоящих и лежащих, во всех мыслимых и немыслимых местах, оказалось почти невыносимо.
Ах, если бы можно было остаться дома одному и никогда-никогда не пускать в него ни одну женщину, за исключением кухарки, горничной и посудомойки, и чтобы те приходили по вторникам и четвергам с десяти утра до полудня, когда Артур гуляет по Ботаническому саду. А еда пусть появляется на тарелке вовремя, сама. Да, именно сама – и точка, без всяких пояснений.
Или нет, кухарку лучше заменить поваром. Повара-филиппинца, пожалуй, вытерпеть можно, они молчат и не подают еду в расписных блюдах.
– Но, с другой стороны, такое количество специй, которыми эти кулинары обильно сдабривают пищу, – вредно для пищеварения.
– Оставаться одному тебе полезно, дорогой Артур, ты быстро приобретаешь разговорные навыки, – прощебетали из-за его плеча, грязная тарелка исчезла, вместо нее появилось блюдце с розами, а розы, не успел Артур на них скривиться, оказались погребены под восхитительным мороженым с кусочками фруктов и лимонным сиропом.
Сама же тетушка Жанет, достопочтенная Джейн-Оливия Шардю, в девичестве Джайлз, ограничилась румяной булочкой и стаканом сока.
– Так что за безумные существа, употребляющие огромное количество специй? – спросила она. – Ты приводил в наш дом бродячих факиров?
О, как бы Артур мог ей ответить! «Зачем мне умение разговаривать, если вы с моей дорогой сестричкой ни за что не дадите вставить ни словечка?», «Факирам далеко до тех представлений, что вы регулярно устраиваете мне в собственном доме», «С завтрашнего дня я всерьез возьмусь за интерьер, будьте готовы к избавлению от этого хлама».
– М-м-м, – сказал Артур, кивая. Мороженое было нежное, воздушное, с едва уловимым ароматом. Но почему, почему за это удовольствие надо расплачиваться выслушиванием бесконечных нотаций и издевок?
– Я так и знала, тебя нельзя оставлять без присмотра даже на пару дней, вон как осунулся весь. Бедный, ничего, я прослежу, чтобы тебя хорошо кормили.
– Вы же хотели заботиться о питании Кэрри? – не удержался Артур. – И зачем вернулись?
– Девушке