«Черный тюльпан». Повесть о лётчике военно-транспортной авиации. Геннадий Русланович Хоминский
Кабул, Демократическая республика Афганистан. Где Советский народ оказывает дружескую помощь братскому афганскому народу, за что братский афганский народ долбит, что есть мочи советских солдат», – спокойно сказал майор. Видимо я сильно изменился в лице, и майор добавил: «Паша, мой совет. Не думай о политике, от этого башку сразу снесёт. Думай о полете, о том, как тебе эту самую башку, а также головы ещё пяти членов экипажа, в целости и сохранности домой вернуть. Через полчаса перелетим границу, где каждая сволочь только и думает о том, как бы тебя сбить».
Все молчали, может меня стеснялись, а может уже всё выговорили. Я глядел вперёд. Облачность, которая была достаточно плотной при взлёте, рассеялась. Впереди начинались горы. Этот вид меня заворожил. Никогда мне не приходилось летать над горами. Черные глыбы хребтов, со снежными верхушками наползали на нас. Казалось, что они будут выше нас и мы не сможем перелететь через них, но каждый раз очередной хребет оказывался ниже и мы спокойно его пролетали. Правда спокойным полет уже назвать было нельзя, нас достаточно хорошо трепал ветер. Я пытался заглянуть вниз, в ущелье и не мог увидеть его дна.
– Управление передать первому, – вернул меня в кабину голос майора.
– Есть.
– Первый управление принял.
– Второй управление передал.
– Экипаж, начинаем снижение. Паша, руками ни чего без моей команды не трогать. Руки со штурвала сними, ты пока не знаешь, что ими делать. «Может Костю разбудить», – раздался сзади голос бортмеханика. «Не стоит, справимся, да, Паша? Все только по моей команде». Штурман Игорь спросил: «Афганская посадка?» «Нет, все нормально, горы чистые», – ответил ему радист. Я опять не понимал, что значит горы чистые и афганская посадка. Потом спрошу. За окном быстро темнело. Мы летели по ущелью достаточно быстро, быстрее, чем положено по Наставлению. Впереди ничего не было видно. И только силуэты темных гор по бокам. Скорость снижения была тоже достаточно большой. И вдруг, там впереди, где мгновение назад ничего не было, засветилась дорожка огней – ВПП5.
– Шасси, закрылки полностью, – раздалась команда.
Я быстренько перевёл рукоятку шасси на выпуск, и как только загорелись лампочки «Шасси выпущено» перевёл рукоятку закрылков на максимум. Самолёт как будто упёрся в вату. Я повис на ремнях. Игорь бодро читал высоту и скорость. Я не успевал соображать, много это или мало, как мы бойко ударились о бетон и быстренько покатились по полосе.
– Паша, тормози.
Я плавно нажал на педали. Глянул вперёд. Быстро приближались огни торца полосы, а мы все ещё бодренько катились. Я ещё сильнее нажал на тормоза.
– Тормози, тормози, – прокряхтел майор, – сумел разогнать, теперь сумей остановить.
– Не понял, Виктор Федорович?
– Я сказал, шасси и закрылки.
– А я что?
– А ты шасси выпустил, а закрылки секунд через пять.
Наконец мы остановились метрах в двух от конца полосы. Майор добавил оборотов и начал рулить на стоянку.
– Так
ВПП – взлётно-посадочная полоса