«Черный тюльпан». Повесть о лётчике военно-транспортной авиации. Геннадий Русланович Хоминский
точно товарищ капитан, полетаем.
– Приступить к подготовке.
– Есть.
В голове моментально всплыли все указания по осмотру самолёта из Руководства и я, чуть было не рванул осматривать двигатель. Но тут прямо передо мной оказался техник, я почти столкнулся с ним. Он жутким шёпотом, так что было слышно на весь аэродром, прошипел: «Доклад». Я замер и пытаюсь быстро сообразить, что делаю не так. Но тут техник подносит руку к пилотке и бодро говорит: «Товарищ курсант, самолёт Як-52, бортовой номер 074 к вылету готов. Техник, старший сержант Васильев». И опускает руку. А я никак не могу сообразить, что должен ответить. В голове крутится устав, Руководство, но ничего приличествующего данному моменту там не находится. И я не придумал ничего лучшего, чем сказать: «Спасибо». Техник хихикнул и громко ответил: «Пожалуйста, рад стараться». Я обернулся на Трофимыча, он что-то записывал в журнал. По его улыбке было видно, что он все слышал. Вот теперь у меня все, что написано в Руководстве по осмотру самолёта, напрочь вылетело из головы. «Штрафные балы обеспечены», – подумал я, и отправился вместе с техником обходить самолёт. Правда, старший сержант мне помогал. Он останавливался там, где было нужно, и глазами смотрел, куда нужно. Я послушно повторял все за ним. «Как собака Павлова», – пронеслось в голове. Нужно встряхнуться, нужно собраться. Ведь я не один раз это уже все проделывал на тренажёре. Пока я пытался встряхнуться и собраться, осмотр уже закончился, и можно было залезать в кабину. Меня била мелкая дрожь. Наверное, от волнения. И я очень боялся, что это заметят и Трофимыч и техник. Обстановку разрядил Трофимыч, видимо все-таки заметивший мою несобранность. Он обратился ко мне просто: «Паша, на какой скорости полетим?». Я моментально включился: «170 километров в час, при достижении высоты 300 метров, 180». Почему он назвал меня Пашей? Откуда он знает, как меня зовут? Мысли носились в голове так быстро, что я и не сообразил, что, в полётном задании написано – пилот-курсант Павел Колокольников.
– Ну вот, ты же все знаешь. Чего разволновался?
Да, я и в самом деле все хорошо знал. Вчера на самостоятельных занятиях мы разбирали все этапы полёта. Каждое движение было отработано в голове. А перед этим ещё много раз на «тренажёре». Трофимыч посмотрел мне в глаза пару секунд и скомандовал: «В кабину. И не думай, что я сижу сзади и буду исправлять твои ошибки. Меня – нет, ты летишь один». Я улыбнулся ему в ответ. Все. У меня все на месте, все, что я должен сделать, я знаю точно. Дальше все шло как по маслу. Никаких проблем. Запустил двигатель, вырулил на полосу, взлетел. Полнейшая концентрация внимания на приборах. Обороты, высота, скорость, крен. Изредка, как того требовало Руководство, взгляд на землю. Хотя на земле я так ничего и не увидел, и даже не понял, зачем на неё смотреть. Трофимыча сзади не слышно, может он точно не сел в самолёт. Мне ведь не было видно. Понимаю, что это полная ерунда. Сидит он в своей кабине и делает пометки в своём журнале. Трофимыч подал голос при первом повороте: «Паша, следи за скоростью, при повороте она падает, а скорость – это