Nature Morte. Строй произведения и литература Н. Гоголя. Валерий Подорога
делимого, наполненного только количествами. Тогда число оказывается суммой отдельных моментов времени, получивших пространственную обособленность. Рассуждая так, мы находимся как бы вне исчисляемых порядков. Однако, предполагая, что при восприятии числа изнутри («сознание числа») должен произойти переход количественного образа числа в качественный. Мы должны запомнить… а запоминать – это и быть внутри числа. Иначе говоря, чтобы запомнить, надо закрепить в памяти ближайшие мгновения, и для этого недостаточно чисто механического повторения или заучивания, необходима еще эмоциональная составляющая. Так «мертвое» число, хранящее в себе будто наспех и случайно собранные мнезические элементы, вдруг оживает. Отсюда раздвой в понятии числа: одно число интенсивное, качественное, другое – количественное, экстенсивное. Интенсивное число – это число ритмическое (заметим, не гармоническое). Когда мы слышим мелодию, то, естественно, воспринимаем ее как длительность, скользящую между различными уровнями интенсивности звучания отдельных ее частей; она соткана из сливающихся микродлительностей, «…звуки сочетаются и действуют не самим своим количеством как таковым, а присущим этому количеству качеством, т. е. ритмической организацией всего целого»[101]. Следовательно, целое выступает здесь не просто как механическое соединение, а как ритмическая праформа, дающая каждой единице свое место в повторении. Исчислить – это наделить ритмом, причем идет речь не об одном, двух, трех или четырех, а о множестве ритмов. Число гармонично, когда ограничивает интенсивность и вводит предел для ритмических повторов. Число – не просто произвольный набор единиц, а количество повторов. Каждая единица представляет собой не отдельное, простое число (повторений), а сложное, составное; является сгущением другого ряда единиц, чье единство также будет определяться из ритмической формы избранного числа. Единица есть сгусток, и он, в свою очередь, собирается из более малых сгустков. Там же, где ритмическая основа утрачивается, событие письма не может состояться.
В хронобиологии ритмов естественных (суточных, например) уделяется большое внимание изучению окон захвата[102]. Действительно, ритм – не абстракция, он всегда кому-то принадлежит, собственно, любое существо обладает ритмом, правда, абсолютно уникальным и неповторимым. Но, чтобы выжить, тому же животному необходимо соотнести собственный ритм с теми ритмами, которыми наделена среда, чье ритмическое многообразие невозможно и вообразить. Поэтому захват всегда относителен. Насколько широки или сужены границы «окна» – вот что указывает на время, которое позволяет животному удерживать автономной витальный ритм (т. е. жизненно необходимый, – ритмы сексуальной, световой, пищевой, территориальной активности). В приведенных примерах число 7 (+/-2) представляет собой именно такое «окно захвата», ритмическую праформу нашего числа. Ведь, как мы могли видеть, каждая цифра, составляющая ряд числа, также есть число, снова распадающееся
Ср.: «Автономные (самоподдерживающиеся) колебания поддаются захватыванию периодами, отличными от их собственного, «естественного» периода, лишь в том случае, если это отличие не слишком велико. Область значений периода принудителя, при которых захватывание возможно, называется “окном захватывания”. Это окно становится шире по мере усиления принудителя; кроме того, ширина его зависит от “степени устойчивости” или степени автономности циркадианной системы». (