Хроники понедельника. Андрей Страфагиръ.
вы обвиняете нашего коллегу, то есть Бабу-Ягу? В том, что она пила, или в том, что не закусывала?
Иван-дурак и Иван-царевич бурно совещаются.
– Мы полагаем, что сам факт присутствия Бабы-Яги, где бы ни было, наводит наши мысли на размышления, размышления на числа, числа на знаки, знаки на стрелки, а стрелки на оргвыводы.
– Вот! – Восклицает Иван-солдат утвердительно.
– А ваше посещение мадам Бегемотовой, куда должно наводить наши мысли? – Чувствует себя логически озабоченным Шухер Заневский.
– Мы, – молвит Иван-царевич, выкатив грудь – были делегированы на презентацию от комитета финансов, как законодательная (ударение на «дательная») власть. Чем обязана госпожа Бегемотова присутствию на презентации Бабы-Яги, нам никто не объяснил.
– Я одной только водки и выпила, – защищается Баба-Яга. – А вы, как законодательная власть, много чего ещё напробовались, вплоть до поросячьего визга и срамных искушений.
– Я попрошу почтенное собрание оградить меня от наглых инсинуаций и посягательств на мою депутатскую честь! – Пылает праведным негодованием Иван-царевич.
Верка Махерка, у которой с Иван-царевичем что-то было (и с Иван-солдатом было. И с Иваном-дураком было. А с кем у неё не было?) мстительно плюёт в царевича. Попадает в дурака.
Дураку невдомёк, что предназначалось не ему. Дурак подвинут на справедливости и достоинстве личности, он размахивает руками, целясь Верке в глаз.
Китоврас Полкан, полуконь-полумужик, неизменно засыпающий с началом любого заседания, оттого похожий на античную статую, украшающую зал, вдруг просыпается. Китоврас бодр, свеж, агрессивен. Он лапает Верку за талию, поднимает в воздух, задирает юбку и, с мужским интересом, рассматривает. Верка визжит. За Веркой визжат Марья Моревна, Елена Прекрасная, Василиса Премудрая.
Голов у Змея Горыныча три. Обидчиков тоже трое, по одному на голову. Змей Горыныч умён, он знает, как достичь тактического успеха при минимуме затрат.
Обидчики разобщены. Создание численного перевеса, в конкретной среде, в конкретное время, сводит риск до приемлемого, и гарантирует массу удовольствий, физических и моральных.
– Красный? – сказала первая голова, щербато улыбаясь Ивану-солдату справа.
– Бурый? – спросила вторая голова, ухмыляясь слева.
– Коричневый? – молвила третья, средняя голова, печальная как смысл бытия.
– Чего это? – растерялся Иван-солдат, оглядываясь в поиске союзников.
Тщетно. Иван-царевич вытанцовывает с Бабой-Ягой горячее танго. Баба-Яга лягается, норовит травмировать ему коленную чашечку. Иван-царевич шипит сквозь зубы, но азартен.
Донской атаман громогласно уведомляет « уважаемое собрание», что он сейчас « себя покажет», и засучивает рукава по локоть.
Лих Одноглазый, вперив загадочный взор в генерала Филиппова, молчит. Генерал, подавленный таким пристальным и необъяснимым вниманием, каменеет.
Чудо – Юдо, с уханьем и скрипом тормозных колодок, катается по наклонному проходу вверх-вниз, вниз-вверх.