Дневник. 1873–1882. Том 1. Дмитрий Милютин
подвергнут обсуждению или в Комитете министров, или в особой комиссии и уж тем более не будет решен без моего участия.
Вместо того на означенной записке Делянова прямо положена карандашом высочайшая резолюция: непременно прекратить ныне же допущенную временную меру. [Препровождая мне для прочтения такую неприятную резолюцию, граф Адлерберг вместе с тем извещает меня, что 11 и 12 сентября государем будут произведены смотры в Севастополе и его величеству угодно, чтобы я там находился, поскольку граф должен остаться в Ливадии при императрице. Возвратив ему немедленно записку Делянова, не скрыл я от графа Александра Владимировича, что высочайшая резолюция огорчила меня, и прибавил, что приеду прямо в Севастополь, а не в Ливадию, как меня приглашали. В действительности же думаю вовсе не ехать, сказавшись больным, не желая служить заместителем графа Адлерберга.]
7 сентября. Пятница. В 8 часов утра выехал я из Меласа с женой, дочерью Надей и племянницей Аней Понсэ, чтобы осмотреть новоприобретенное поместье в Симеизе. Там назначено было свидание с поверенным князя Кочубея Ничем, заведовавшим до сих пор его имением. Вместе с ним обошли мы наше новое владение во всех направлениях, в иных местах побывали по нескольку раз, выбирая пункт для будущего нашего жилища. День был жаркий, сильно утомились, но приобретением своим остались вполне довольны. Опасаюсь только, чтобы желание хорошо здесь устроиться не повело к большим затратам нашего маленького капитала, собранного в течение многих лет самой строгой бережливости и скромного образа жизни.
В Мелас возвратились мы уже поздно вечером.
9 сентября. Воскресенье. Безмятежная тишина нашего уединенного Меласа была нарушена сегодня несколькими неожиданными посетителями. Утром получено приглашение на завтрашний бал в Орианде, но мы не намерены воспользоваться этой честью и не имеем даже к тому возможности по многим причинам, в числе которых главная – нездоровье жены и одной из дочерей. Затем приезжал флигель-адъютант Фан-дер-Флит, возвратившийся из Хивы; он сообщил нам некоторые сведения о моем сыне. После обеда явился подполковник Раевский, владелец Партенита и имения Корасан; он пробыл у нас до позднего вечера и крайне наскучил своей болтовней. Наконец, фельдъегерь из Ливадии привез несколько конвертов; в том числе от графа Адлерберга доставлен мне присланный генералом Кауфманом подлинный трактат, заключенный им с ханом Хивинским.
13 сентября. Четверг. Несмотря на страшную непогоду, дождь, ветер, холод, опять колокольчик: приехал генерал-майор Кармалин, назначенный недавно начальником Кубанской области и атаманом Кубанского казачьего войска. Это давнишний мой знакомый – как ученик в Военной академии и как офицер Гвардейского генерального штаба; человек умный, образованный, слывший в свое время [опасным либералом] «красным». Он провел у нас бóльшую часть дня.
14 сентября. Пятница. Вторично ездил в Симеиз на свидание с агентами строительного общества, предложившего свои