Проклятие – миньон!. Татьяна Коростышевская
тебя, Цветочек, будет тебе послушна и всегда будет доводить начатое до конца. Ты пожелал поразить де Краона, и она совершила это, перебив ему артерию, даже не будучи выпущенной из лука. А во-вторых, неблагодарный щенок, я согласен забыть, что ты вероломно похитил принадлежащую мне вещь, что будет моим вторым подарком.
Ох! Про воровство я как-то позабыла! Хотя Мармадюк-то прекрасно теперь знает, кто и при каких обстоятельствах мне ее подарил, не может не знать. Но раз его шутейшеству угодно продолжать притворяться, я не буду ему в этом препятствовать.
– Благодарю, мой лорд, – я поклонилась, сложив руки перед грудью.
Коко-де-мер мешал сомкнуть пальцы как полагается, но я очень старался. Или старалась… Или… Святые бубенцы, кажется, даже в мыслях я начала называть себя в мужском роде! Я теряю женское естество? Может, во время болезни я пропустила ночь, которую должна была провести без волшебного пояса? Может, владычица Нобу, покровительница вод и тьмы, теперь накажет меня за это?
Я тщательно пересчитала дни, мысленно загибая пальцы. Да нет, все в порядке, время терпит. Правда, место, где я смогу разоблачиться и провести ночь пред черным ликом своей феи-покровительницы, еще предстоит отыскать. Купальня для этих целей не подойдет. По слухам, весь двор и пристройки, где размещалась миньонская казарма, теперь заперты. Отрава там въелась в стены и в почву, и пройдет немало лет, прежде чем находиться на этой территории будет безопасно для человека.
Но о месте я подумаю потом. Сейчас есть другие дела.
– Где моя звезда, мой лорд?
Мармадюк посмотрел на меня удивленно:
– Какая звезда, Цветочек? Мы, кажется, еще не в таких с тобой отношениях, чтоб дарить тебе звезды.
– Ах, – отринув мысль, что фраза королевы прислышалась мне в бреду, я грозно сдвинула брови, – извинения я получил, к ним полагается адамантовая звезда. Также мне хотелось бы узнать, где находятся мои друзья, с тем чтоб немедленно с ними увидеться, а также я требую от вас…
Паж Дэни ван Сол, проскользнувший в спальню бесшумно, как марево, и протянувший лорду-шуту некий свернутый в трубочку документ, видимо, избавил меня своим появлением от выслушивания глумливых замечаний. Мармадюк пробежал строчки глазами, шумно втянул воздух, будто ощутив его недостаток, и молча зашагал к выходу. Уже от двери он обернулся и кисло велел ван Солу:
– Отведи графа в его покои.
Одновременно он взмахнул рукой, я пригнулась, но не смогла избежать столкновения с крошечной коробочкой, обтянутой лиловым атласом. Коробочка стукнула меня по лбу и откатилась, мягко упав на ковер.
– Святые бубенчики! – ругнулась я.
– Извини, – точно таким же раздраженным тоном ответил лорд-шут.
Он отвернулся, а я, доведенная до белого каления, запустила в его спину коко-де-мером, ну просто потому, что до сих пор держала в руках и мужское достоинство, и футляр со стрелой, а стрелу мне было жалко.
Мармадюк, ловкая бестия, перехватил орех в полете и покинул нас, даже не обернувшись на пороге. Старый фахан! Мерзавец! Осел! Козел! Попугай! Чтоб ты подавился!
– Вы