Три возраста. Социолитературный нарратив. Вилен Иванов
работе старшему лейтенанту А.П. Котову. На курсах у нас существовала комсомольская организация (все молодые лейтенанты были комсомольцами). Я был ее секретарем. В беседе со мной А.П. Котов высказал соображение, что, нарушив воинскую дисциплину, я потерял моральное право ее возглавлять. Я не возражал. Возразили мои сокурсники на состоявшемся вскоре комсомольском собрании. Впрочем, он не настаивал на своем предложении освободить меня от секретарских обязанностей. Я остался в прежнем качестве. Дисциплинарное взыскание с меня, как и со всех провинившихся, было снято накануне выпуска. Объявляя об этом, В.П. Шкурат сказал: «Пусть это первое ваше офицерское взыскание будет и последним». (Так оно и получилось.)
Однако мир, как известно, тесен. С бывшим начальником курсов мне довелось встретиться вновь в 1964 году, когда наш курс слушателей факультета ракетных войск стратегического назначения ВПА им. В.И. Ленина проходил стажировку на космодроме Байконур. Он не узнал меня. Пришлось напомнить. Мы очень мило побеседовали. Он в свое время закончил ракетную академию им. Ф.Э. Дзержинского (ныне Военная академия РВСН им. Петра Великого) и тепло вспоминал Москву и годы учебы. Он был почему-то в прежнем звании и, предвосхищая мои вопросы, сказал: «Отбываю ссылку».
С А.П. Котовым встреча произошла еще раньше. Когда я в 1961 году поступил в ВПА им. В.И. Ленина, он уже учился на третьем курсе. Мы обрадовались друг другу. Вспомнили «дела давно минувших дней». Я побывал у него в гостях. Мы оба жили в общежитии академии на Большой Пироговской. Он – в семейном общежитии, я – в общежитии для холостяков. По окончании учебы он получил назначение в комсомольский отдел ГлавПУРа. Мы изредка встречались, чаще перезванивались. Сказывалась наша большая занятость по службе. И вдруг А.П. Котов «исчез» и объявился в Москве уже только в 1977 году. Оказалось, он за это время успел закончить еще одну академию, поработать в советском посольстве в США, а затем в той же должности в Турции. Но что-то там не сложилось. Он вернулся в Москву и был уволен в запас. Мы встретились. Он выразил желание, используя свои обширные знания, потрудиться на ниве науки. Я его желание поддержал. Через какое-то время по моей рекомендации он был принят на работу в закрытый отдел ИСИ АН ССР.
Моя белорусская «пятилетка» была наполнена интересными событиями и запомнившимися делами. На командной должности в мотострелковом полку, куда я был направлен в соответствии с решением командования БВО, мне довелось пробыть недолго. По настоятельному совету начальника политотдела дивизии, в которую входил данный полк, я перешел на комсомольскую работу, но уже в артиллерийский полк, что изначально было мне гораздо ближе, прежде всего, в профессиональном отношении. (Следует отметить, что речь идет об одной из самых прославленных дивизий Советской армии. Об этом говорит ее наименование: 55-я гвардейская ордена Ленина, трижды Краснознаменная, ордена Суворова II степени, Иркутско-Пинская, имени Верховного Совета РСФСР мотострелковая