Царская карусель. Война с Кутузовым. Владислав Бахревский
к св. Антонию. Антоний велит отложить празднество брака и говорит, что один только Добрыня может умертвить Полкана. Советы, как укрепить город; жизненного запаса есть на год».
Антоний жил в иную, более позднюю эпоху, но у поэзии свои законы, своя воля.
Третья песнь. «Процессия вокруг Киева; окропляют его святой водой. Он неприступен для войска. Добрыня едет путем-дорогою. История волшебницы Добрады и Черномора. Сон Добрыни. Он въезжает в очарованный лес».
Песнь четвертая. «Очарованное жилище Лицины. Звук арфы спасает его. Он разрушает очарование. Между очарованными находит Илью и его любовницу Зилену».
Песнь пятая. «История Ильи с великаном Карачуном…»
Жуковский отложил листки. В ушах стояла песня полоскальщицы:
«Красота пошла в темны леса…
В темным лесу заплутается,
В чистом поле загуляется…»
Вот она, былина. В десяти словах – былина. И вся-то правда жизни.
«Боже мой, я не то делаю!»
Спрятал планы подальше, открыл папку с Еленою Протасовой, с Жуковятниковым.
Писалось удивительно легко. Еще день – и готово.
Придвинул чистый лист, сочинил на едином вдохе:
Скорей, скорей в дорогу,
В Муратово-село.
Там счастье завело
Колонию веселья;
Там дни быстрей бегут
Меж дела и безделья!
Пора домой, Екатерина Афанасьевна. Нам без Машиных глаз – жить скучно. Невозможно, Екатерина Афанасьевна!
Отправил письмо, а сам в Долбино.
У Авдотьи Петровны в глазах затаенное счастье. Роды могут начаться, может, через неделю, а может, и через часок всего. Тревожилась! Как не тревожиться! Ласкала пятилетнего Ваню и Петеньку-трехлеточку.
Василий Иванович держался молодцом, был занят делами, но чуть ли не каждые полчаса оказывался возле супруги.
У Авдотьи Петровны в ее двадцать-то два года – это были четвертые роды. Дочь Дарью они потеряли в младенчестве.
Жуковскому Василий Иванович обрадовался. В трудную минуту хорошо иметь возле себя родного человека.
– Съездим к одному поклоннику века просвещения, – предложил Киреевский. – Я у него десять книжек купил. Заодно поглядим овсы.
Овсы – золото с серебром. Сильные.
– Как море, – сказал Жуковский.
– Через недельку надо косить.
У соседа забрали книги – всё это были сочинения Вольтера – но не задержались. Дабы не обидеть хозяина, отведали настоек и наливок да поговорили о турецкой войне.
Поклонник Франции и Наполеона негодовал:
– Выиграть битву и бежать за Дунай – в этом весь Кутузов!
– Я думаю, старому генералу видней, – сказал, помрачнев, Киреевский. – Как всегда снабжают армию кое-как. Театр военных действий огромный, а оставлено Кутузову четыре дивизии из девяти.
– Суворов бил врага малым числом.
– Так ведь и Кутузов надавал визирю тумаков силами вчетверо меньшими.
Сосед ссориться не желал, хватил рюмку за патриотов, с тем и расстались.
В