Царская карусель. Война с Кутузовым. Владислав Бахревский
касающихся, ничего покуда не знаю».
После позднего завтрака Кутузов соизволил познакомиться со своими штаб-офицерами, перечитал бумаги и донесения и только после этого слушал доклады: сначала интендантов, потом разведки. Начинал же деловые, военные разговоры, к изумлению боевых орлов, по-домашнему. Спрашивал о здоровье, о содержании – есть ли какие трудности, просил кланяться батюшке и матушке. Задавал множество дотошных вопросов, для войны малозначащих. Те, кто только слышал о Кутузове, удивлялись его телесной рыхлости, стариковской, нетерпимой для военного человека неспешности и, как показалось, заискивающей игре в доброго отца. Сей знаменитый полководец даже на карту ни разу не посмотрел, выспрашивая о диспозиции корпусов и отрядов.
Не ведали: над картою Михаил Илларионович сидел заполночь.
Затянувшаяся весна встрепенулась, грянуло тепло, зацвели сады.
Главнокомандующий сам себе порадовался: и одним своим глазом углядел, прислуга – сплошь красавицы, и все с кроткими взорами.
«Старого воробья не проведешь, – посмеивался над собою Михаил Илларионович. – Корень местного лукавства – в кротости».
После бледных, белых, скучных лиц литовок – там женское лукавство в этой самой скуке напоказ – южная смуглость волновала…
Первое распоряжение птенца гнезда Суворова привело штаб-офицеров в недоуменное негодование. Слышали впрочем: Кутузова недоброжелатели честят «старым развратником». Распоряжение командующего как раз и соответствовало мерзкому прозвищу. Генерал распорядился доставить ему местных красавиц разных сословий: хорошо бы дюжины три, а то и все пять, и притом желающих заработать «в свое удовольствие».
Женщин сыскивали, представляли Кутузову, но у старца они не задерживались, передавались в штаб, и одних тотчас отпускали с миром, других, нужных, приготовляли для засылки в города, где стояли турецкие гарнизоны.
– Старец бабами собирается турок побить, – посмеивались штаб-офицеры, но брезгливость с них сошла, теперь с командующим встречались глаза в глаза, провожали с добродушным изумлением: истинный лис. Кто-то из старых соратников Михаила Илларионовича обронил:
– Когда Кутузов сидел послом в Стамбуле, его воинством был султанский гарем. Обольстительные насельницы оного славные победы доставили Михаилу Илларионовичу.
Не сразу поняли господа офицеры – неспешностью новый главнокомандующий маскировал огромную, кропотливейшую военную работу.
Ровно через неделю, 7-го апреля, к Барклаю де Толли пошел подробный план военных действий, соответствующий возможностям Молдавской армия.
Предшественнику Кутузова, Каменскому 2-му, Александр и его советники предписывали вести войну оборонительную, действовать наступательно – только от Рущука к Плевне. Но Каменский заболел, а генерал-лейтенант Ланжерон, имея пятьдесят батальонов, опустошать территорию ради лишения турецкой армии продовольствия – с походом затянул. Тут как раз Петербург забрал из Молдавской армии пять дивизий. Их отправили на Западную границу встречать Наполеона. Кутузову Александр оставил 8-ю, 9-ю, 16-ю и 22-ю дивизии.
Генерал