Избранница стража мглы. Валерия Чернованова
чьей грацией, и прильнула к зеркальной глади. Провела ладонью по такой хрупкой на вид преграде и промурлыкала: – Мой любимый муж, маркиз де Шалон дю Ноайли, я тоже по вам скучала.
Страж молчал, неотрывно глядя на рыжеволосую красавицу. Сегодня она предстала перед ним во фривольном шелковом платье. Обнаженные плечи, узкий корсаж, подчеркивающий тонкую талию и пышную грудь, в ложбинке которой поблескивал кулон из турмалина. Такой же зеленый, как и ее глаза.
Еще совсем недавно красоту Серен воспевали все трубадуры Вальхейма. Еще совсем недавно… она была жива.
– Не желаете меня освободить, сударь? – игриво повела плечиком кокетка. – Мне одной здесь так одиноко. Так тоскливо, – по-детски надула и без того пухлые губы. – Да и вам, судя по вашей постной физиономии, тоже живется несладко. Я бы с удовольствием скрасила ваше унылое существование. Только освободи, – посмотрела на стража с плохо скрываемым нетерпением. – Освободи меня, мой милый Моран.
Мужчина грустно усмехнулся.
Темная сущность его покойной жены. Прекрасная с виду и ужасающая внутри. Сколько раз Моран готов был поддаться искушению и уступить уговорам. Тени в зеркалах умели искушать, могли с легкостью затуманить разум.
Именно потому стражам запрещалось бывать в Альнее. А он, рискуя всем, уже не раз нарушал этот запрет. Лишь бы увидеть ее снова.
Обмануть себя хотя бы на несколько коротких минут.
– Я освобожу. Но не тебя. Ее, – тихо проронил он, любуясь женой.
Вернее, той, что была так на нее похожа.
– Ты еще безумнее своего отражения, страж! – расхохоталась первая красавица Вальхейма. – Безумнее всех нас!
Тени в зеркалах, будто соглашаясь с ней, возбужденно зашептались. Захихикали и заскреблись, со злостью и отчаянием царапая когтями зеркальную поверхность своих темниц.
Шелк платья постепенно истаивал, превращаясь в изумрудную дымку, не способную скрыть манящие изгибы столь желанного для стража тела.
– Цена такого колдовства может быть очень высока. Да ты и сам это знаешь. – Мгновение – и от наряда не осталось и следа. Девушка соблазнительно выгнулась, завела руки за спину, упиваясь своей властью над мужчиной.
Словно зачарованный, Моран шагнул ближе, желая ощутить тепло ее нежной кожи, пропустить сквозь пальцы медовые локоны жены.
Сознание заполнял вкрадчивый, едва различимый шепот:
– Тебе не нужен никто, кроме меня. Освободи меня, любимый…
– Моран!
Страж встрепенулся, услышав за спиной громкий оклик, и спешно отдернул руку от зеркала, тотчас подернувшегося рябью. Ангельское личико девушки исказилось гримасой злобы и разочарования.
– Тебя не должно быть здесь. – Заметив, что с маркизом что-то не так, Касьен нахмурился и ускорил шаг. – Ты только зря себя изводишь. Она – не Серен. Зачем нарушаешь правила? Рано или поздно ее все равно придется отпустить.
– Сделал то, о чем я тебя просил? – проигнорировав увещевания друга, мрачно проговорил Моран.
Страж бросил на пленницу последний взгляд. Из искусительницы в одно мгновение та превратилась в мегеру и теперь с отчаянием билась о магическую преграду, отделявшую ее от мира живых. Мужчина приложил ладонь к символу, мерцавшему на раме, и исходящее яростью отражение заволокло туманом.
– Сделал, – буркнул шевалье де Лален, не преминув заметить: – Хоть я в сводницы не нанимался. И вообще, почему тебя интересуют только кузины Серен? Жениться на родственнице покойной жены – это прямо извращение какое-то, тебе не кажется?
– Имена, – потребовал страж, не склонный сегодня к задушевным беседам.
Недовольно покосившись на молочного брата, Касьен принялся перечислять потенциальных претенденток на титул маркизы де Шалон.
– …И последние: Лоиз и Соланж ле Фиенн. У обеих довольно заурядные способности. К тому же бедны как церковные мыши. В общем, ничего особенного. Мадемуазель Анаис де ля Шор, как по мне, самая подходящая для тебя партия. Не красавица, как Серен, зато…
– Помнится, у барона ле Фиенн были еще дочери, – перебил друга Моран, перебирая в памяти лица и имена ближайших родственниц супруги.
Провожаемые несмолкающим перешептыванием теней, мужчины вышли из зала и по узкому, едва освещенному коридору направились к лестнице, что вела из подземелья.
– Старшая, Маржери, уже год как замужем. А средняя… – Касьен замолчал. Вздохнул печально и выразительно покачал головой.
– Что с ней не так? – усмехнулся де Шалон. – Хрома, слепа или, быть может, тоже толстуха, как мадемуазель Анаис, которую ты все пытаешься мне сосватать? – вспомнил-таки страж, кто такая эта де ля Шор, и тут же мысленно вычеркнул ее из списка невест.
– Хуже, – состроил скорбную мину шевалье. – Александрин ле Фиенн – пустышка. В ней не проявилось ни капли родовой магии.
Немалых усилий стоило маркизу сдержать нахлынувшее на него чувство радости. Родственница Серен, да еще и не владеющая магией!