Слева от Африки. Марина Козлова

      Мотька засопел носом.

      – А мне не разрешаете говорить слово «жопа». А сами…

      «Петчворк, – ни к селу ни к городу уныло подумала Надя. – Мне только петчворка не хватало…»

      – А мне сегодня снова Данка звонила, – сказала Надя в мужнину русую макушку. – Плачет.

      – Чего плачет? – немедленно отозвался любопытный Мотька из-за своего ноутбука.

      – От нее ушел муж.

      – Почему? – Мотька, азартно закусив губу, стучал по клавишам.

      – Объелся груш… – объяснил Сашка своему монитору.

      Надя покачала головой и ушла на кухню.

      Однокурсница Данка, Богдана, Бодя или Мася (для узкого круга) жила во Львове. На последнем курсе вышла замуж за львовянина Артема, красавца и бас-гитариста. По степени близости Дана была Наде даже роднее Нино, поскольку стаж дружбы солиднее. На университетском выпускном, после второй бутылки шампанского, она шептала Наде в ухо «Как он делает это! Оооо!» Под «это» попадало все, что касается юных телесных радостей, и, наверное, что-то еще, но Надя забыла, что именно. И вот теперь Артем, уже не длинноволосый гитарист, а крупный чиновник львовской горадминистрации, ушел от Даны. Без объявления войны.

      И с тех пор, вот уже полтора месяца, она звонит Наде каждый день. И плачет, и почти ничего не может сказать. И с каждым днем голос ее становится все глуше, будто Дана отдаляется от нее на фотонном звездолете, отчего слабеет и рвется сигнал связи.

      – Я съезжу к ней, – сказала Надя себе со всей решимостью. – Вот прямо на следующей неделе.

      Прямо на следующей неделе, конечно, не получилось, и через две не получилось – только через месяц отменилась серия выездных интервью и образовалось прекрасное «окно» в целых четыре дня.

      – Да езжай ты поездом, – в который раз говорил Сашка, – что это за поездофобия? Лети самолетом. У тебя сцепление барахлит, нет чтобы давно…

      – Сам бы давно. – Надежда складывала в сумку джинсы, джемпер и любимое серое льняное платьишко. – Плащ брать? – спросила она в пространство.

      – Брать, – буркнул Сашка – Виски брать. Корвалол брать. Будешь свою истеричку отпаивать.

      Надежда пожала плечами. Сашка был не то чтобы равнодушен к чужим бедам, мог искренне помочь другу деньгами или подсобить куму Валере в веселом распивочном проекте под названием «покрой крышу черепицей и получи ящик пива», но в целом все люди, за исключением самых близких, находились для него как бы за стеклянной стеной. Надежда никогда не слышала в его голосе какого-то особого сострадания или участия, зато неоднократно слышала «Слава богу, что не с нами» и на это никогда ничего не отвечала. Дурацкие слова, дурацкая позиция. Сегодня не с нами, завтра, не дай бог… Не дай бог… Лучше ничего такого вообще не говорить.