Великая русская буржуазная революция глазами очевидца. Андрей Борисович Бриль
type="note">[2]), тоже непонятно.
Особый упор в разговорах о коррупции делается на действия госслужащих, чиновников. Это считается вопиющим проявлением коррупции и определяется как незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды для себя и для третьих лиц. Говорят еще о конфликте интересов на государственной или муниципальной службе. Звучит грозно, но в высшей степени неопределенно.
По поводу незаконности действий см. пункт 1. Слово «коррупция» и закон никак друг с другом не соединены. По поводу законных интересов общества и государства тумана не меньше. Кто эти интересы определяет? Ни о каком законе об общественных и государственных интересах я никогда не слышал. Похоже, что интересы общества и государства определяют госслужащие, причем чем выше их должность, тем правильнее определение. То есть, действую ли я вопреки этим важным интересам, я решаю сам. Тоже очень забавный, но уже более ожидаемый факт. Ситуация становится безвыходной. Возникает естественный вопрос: откуда и для чего столько мутной воды? Ловится ли в этой воде какая-то рыба?
Есть еще третий важный психологический и поведенческий аспект проблемы коррупции. На словах все ругают коррупционеров и осуждают коррупцию в госаппарате очень живо и непримиримо. Но почему-то почти все готовы дать денег сотруднику ГАИ, чтобы при нарушении ПДД он не оформлял штраф или не отбирал права, а решил все своей властью. И не просто отдают деньги под угрозой смерти, а считают это совершенно нормальным и при успехе предприятия публично этим гордятся, иногда, впрочем, любовно поругивая оппонента.
Почему-то, когда нам надо решить какой-либо вопрос в органах госвласти, многие из нас стараются для себя упростить и ускорить процедуру, не выполняя все требования регламентов и законов. Стремятся улучшить для себя решение в сравнении с теми, у кого есть вопросы аналогичного характера. Госслужащий должен сделать это своей властью, и считается нормальным, что он должен быть нами в этом заинтересован. И снова в случае успеха мы повышаем свою самооценку и оценку окружающими наших способностей и умений.
В этом удивительном расхождении оценки так называемых действий коррупционного характера на словах и на деле заключается важное и требующее объяснения противоречие.
Как объяснить три этих удивительных факта? В чем их причина? Надо ли бороться и как победить коррупцию, которая вроде бы есть, но очертания врага размыты, точный адрес неизвестен, нет единства и упорства в рядах бойцов? Или мы, говоря словами песни Сергея Трофимова, «бьемся насухо с коварной менструацией»?
Для того чтобы попробовать выйти из идейного и организационного тупика, рискну предложить свое определение коррупции и ее сути применительно к госаппарату.
Я понимаю так, что речь идет о ситуациях, когда к госслужащему приходят люди или компании. Они предлагают органу госвласти для своих нужд купить их услуги или продукцию. Или просят предоставить им