Ты спишь?. Кэтлин Барбер
не позволяет Мелани разглядеть настоящее лицо своего сына? Или его вызывающий образ в юности был лишь позой? Либо истина, как это часто бывает, где-то посередине?
Когда я впервые увидела Уоррена Кейва в «Стейтвилле» – тюрьме особого режима под городом Джолиет в штате Иллинойс, где Уоррен живет последние тринадцать лет, – я его не узнала. Он занялся силовыми тренировками и сменил щуплое тело на мощные мускулы. Объяснил, что силовые тренировки – больше необходимость, нежели удовольствие. В тюрьме, по словам Уоррена, непозволительно быть слабым. Этот урок он усвоил на горьком опыте: левую щеку Уоррена пересекает шрам, суровое напоминание о нападении сокамерника через год после вынесения приговора.
Натуральный пепельный блондин Уоррен, который теперь стрижется коротко, по-прежнему не смотрит в глаза. Выражение лица у него настороженное, однако при упоминании Мелани он тепло улыбается. Она навещает сына каждое воскресенье, проводя два часа за рулем, и, по словам Уоррена, является его лучшим и единственным другом. Кроме матери и преподобного Терри Гловера, пастора Первой пресвитерианской церкви из Элм-Парка, других посетителей у Уоррена не бывает. Отец, Эндрю Кейв, ушел из семьи вскоре после ареста сына и умер восемь лет назад от рака предстательной железы. Друзья юности не поддерживают с Уорреном отношения.
Я не теряю времени и перехожу к важным вопросам.
ПОППИ: Если вы не убивали Чака Бурмана, зачем его дочь сказала, что видела это?
УОРРЕН: Я тринадцать лет задаю себе этот вопрос каждый день. Знаете, к чему я пришел? Ни к чему. Деяния Господа непостижимы.
ПОППИ: Хотите сказать, она все придумала?
УОРРЕН: Ну, я-то Чака Бурмана не убивал, значит, похоже на то. Только мне в общем-то понятно, что сбило ее с толку. Я тогда был совсем пропащий. Принимал много наркотиков, слушал сатанинскую музыку. Зверь крепко держал меня в своих когтях. Может, девочка это как-то почувствовала? Вот и перепутала все. Она ведь была еще ребенком.
ПОППИ: Вы и сами были тогда ребенком.
УОРРЕН: Ну, не совсем. В таком возрасте уже пора соображать, что делаешь.
ПОППИ: Вы часто общались с ней или с ее родными до убийства Чака?
УОРРЕН: Нет. Мы переехали в Элм-Парк в двухтысячном, так что до смерти мистера Бурмана прожили там всего два года. Я не был компанейским парнем, не любил ходить по соседским вечеринкам. Держался в основном сам по себе. С миссис Бурман вообще, по-моему, ни разу не разговаривал. Иногда видел ее в саду, а больше она никуда из дома не выходила. Странная была, короче. Она в секту вступила, да? Зато с мистером Бурманом мы однажды пообщались. У нас как-то газонокосилка сломалась. Отец ездил по работе; я, козел, матери тогда не помогал – вот мистер Бурман и пришел ее спасать. Мы с ним обсудили группу «The Doors». Он показался мне классным.
ПОППИ: Вы знали о романе между вашей матерью и Чаком Бурманом?
То ли от неожиданного вопроса, то ли из-за своих религиозных убеждений, порицающих измену,