Моя золотая медаль. История любви к жизни и к женщине…. Елена Самогаева
улыбаясь, спрашивал мужчина, встречая Сережу в дверях кабинета.
И Дмитрий Иванович, – так звали этого человека, – погружался в странные разговоры об этих таинственных людях, несущихся по гладкому льду на коньках. Сереже все нравилось, он немного отвлекся от боли в ногах, от вечного ожидания, терзающего его душу. С портретов улыбались незнакомцы и незнакомки, застывшие в красивых позах, словно древнегреческие статуэтки на полках какого – нибудь пожилого коллекционера. Это впечатление от увиденного было настолько ошеломляющим, что мальчик просидел весь вечер в кабинете тренера, слушая о победах знаменитых фигуристов.
Постепенно образы, которыми он жил, стирались. Его память неизбежно заставлялась новыми удивительными событиями, и воспоминания о прошлом стали угасать.
Дни сменялись за днями. Снова люди в белых халатах приходили в его маленькую жизнь, трогали живот, ноги, качали головами, отправляли на процедуры. Он уже привык к суете вокруг себя, послушно выполнял, что ему говорили.
Сереже с трудом удавалось уснуть после каждого напряженного дня, словно он не жил в богато обставленном доме, полном всякого добра, а пребывал на вокзале, где снуют тысячи людей, торопящихся куда- то и совершенно занятых и погруженных в свой внутренний мир.
В один из вечеров к Серебряковым заглянул хоккейный тренер Василий Басюк, давний знакомый Дмитрия. Это был огромный толстяк с крупным мясистым носом, глубоким взглядом из-под нависших бровей. Для Серебрякова он был другом отца, советчиком, крестным и просто хорошим человеком. Закрывшись в кабинете, они долго о чем- то говорили. Сережа скучал, сидя у широкого окна с видом на двор, и до него изредка доносились то сбивчивые речи приемного отца, то уверенные басы его старого приятеля.
– Дим, ты уверен, что это все тебе нужно? А как же тренерская работа? Жизнь, в конце концов? Ребенок – это большая ответственность…
Басюк знал, о чем говорил. Прошедший многое со своей супругой, – начиная от тяжелых испытаний славой, женщинами, и даже алкоголем, – он и сам вырастил двоих сыновей. Старший сын, вопреки прогнозам, не стал хоккеистом, несмотря на хорошие данные, и это очень огорчало отца. Младший был еще талантливее, и стал прославленным спортсменом. Его карьера только началась, когда случились две травмы, – одна на стадионе, другая – в аварии. Последняя сделала из двадцатилетнего парня инвалида, прикованного к креслу. Бесконечные больницы и заграничные клиники вереницей сопровождали их жизнь. Почти все заработанные деньги старый тренер тратил на сына.
Дмитрий и сам не мог объяснить своего решения взять этого мальчика. Но одно знал точно – он все сделал правильно. Так подсказывало ему сердце.
Он удивился, когда получил по электронной почте письмо от Ивана Сергеевича, своего бывшего классного руководителя. Директор детского дома просил о помощи. В нескольких строчках скупого текста он сообщал о мальчике. Нужна была