Самои. Сборник рассказов и повестей. Анатолий Агарков

Самои. Сборник рассказов и повестей - Анатолий Агарков


Скачать книгу
стало вдруг трудно дышать. А она смеялась беззвучно и стыдливо. Губы у неё были обветренные, она неумело раскрывала их, подставляя сомкнутые влажные и холодные зубы его поцелуям.

      А потом в какой-то момент с зажмуренными изо всех сил и вздрагивающими веками лицо её расширилось, заполнило всё, стало вдруг ослепительно, нестерпимо красивым. Сердце его зашлось безумной радостью, а тело воспарило от неземного наслаждения. И долго после они лежали на тулупе рядом, её голова на его руке, и всё как будто покачивалось и кружилось вокруг них.

      – А я знала, что ты любишь меня, давно знала, – говорила она, горячо дыша ему в шею и через расстегнутую гимнастёрку нежно трогая кончиками шершавых пальцев мускулы его шеи.

      А ему было неловко за свою худобу.

      – Вспотел даже, – она засмеялась стыдливо и благодарно. Ладонь её была горячей, – Руки у тебя сильные, а вот не грубый ты с девушками.

      – Какие девушки? Ты у меня одна, и никого больше не было.

      На соломе забилась корова, как под ножом, вытягивая вверх рогатую морду, выкатывая блестящий глаз. Борис с Санькой встрепенулись, засуетились, забыв о своих радостях.

      И только когда появился на свет маленький мокрый телёнок, а корова поднялась и стала шумно вылизывать его парящую шерсть, они вновь благодарно и сопричастно взглянули в глаза друг другу. Вновь накрывшись его тулупом, они миловались, и сердца их готовы были выпрыгнуть из груди.

      В это время Наталья Тимофеевна рассказывала Фёдору о странном визите Извекова.

      – Так-то он мужик не скандальный, уважительный, да только больной весь, самому нянька нужна – какой из него работник.

      – Луна-то как разыгралась, – сказал Фёдор. За окном было светло, как днём, только в тени ворот пролегла граница ночи, а дальше всё ясно видно, и холодом тянет от стекла. – К морозам.

      – Она, как я сказала, забегала по дому, ровно мышка, ничего не говорит, а потом шмыг за дверь. Я в окошко стучу, а она двором, простоволосая, платок в руке, другой вот так, вот так машет….

      Фёдор молчал, отвернувшись, ладонью прижимал щёку, расправляя мускул, сведённый судорогой.

      На следующий день Фёдор окликнул Извекова.

      – Погодь-ка, сосед, дело есть. Ты почто девке голову дуришь? – и на короткий миг беспрепятственно заглянул в его глаза, мысли, душу – всё было в смятении, граничащем с испугом.

      Сам крепкого сложения, способный много съесть, выпить и без устали работать, Фёдор с брезгливым недоверием относился к людям хилым, болезненным. И когда при нём говорили, он молчал, но в душе согласен был, что от таких вот можно ожидать чего угодно плохого, любой пакости.

      Фёдор взял Извекова за ворот, притянул к себе, другая его рука едва не сомкнулась на худой шее. Момент был критическим – Фёдору ничего не стоило переломить эту цыплячью шею, или придушить Бориса, как котёнка.

      Не без труда он сдержался:

      – Живи, подлюга!

      Оттолкнул Извекова и без замаха ударил кулаком в скулу.


Скачать книгу