Скальпель, карты, третий глаз. Кое-что из жизни студентов-целителей. Натали Синегорская

      Medice, cura te ispum! (лат)

      Глава 1. Не хочу сдавать экзамен

      – Ты кто – зарядник или разрядник?

      – Понятия не имею. Как узнать?

      – Зарядник заряжает других своей энергией.

      – А разрядник – разряжает?

      – Нет, бьет разрядами.

      (из беседы двух фициков)

      Кричать «Стой!» или «Держи вора!» было как минимум глупо. Только время терять.

      Немногочисленные покупатели – две старушки, один мужичок навеселе и стайка хихикающих девчонок – вряд ли задержат воришку, парня лет шестнадцати-семнадцати, улепетывающего во все лопатки.

      И он бы улепетнул.

      От кого-нибудь другого точно улепетнул.

      Но не от меня. И дело вовсе не в том, что я супермен или спринтер-разрядник. Нет. Я почуяла его намерение, едва он подошел к овощному лотку.

      Намерение могло не осуществиться, и прогонять парня, пока он не делал ничего противозаконного, не было оснований. Поэтому я просто следила за ним краем глаза.

      Движение его руки было молниеносно. Не пойми я заранее, ни за что не уловила бы.

      А уловив, пружиной вылетела из-за прилавка. Повторюсь, я не спринтер. Просто наглость воришки и ему подобных субъектов придавала не только злости и адреналина, но и скорости реакции.

      Через три секунды я сбила его с ног. Через четыре – схватила за шкирку, приподняла и встряхнула. Кивком головы указала на выпавший кошелек и крикнула в сторону очереди:

      – Господа, чья потеря? Забирайте, пока никто не приватизировал!

      Девчонки заверещали и принялись судорожно проверять содержимое сумочек, причем почему-то друг у дружки. Подвыпивший тип вывернул карманы, с удивлением обнаружив в одном из них мятую сотенную и, воодушевленный, по синусоиде удалился в сторону пивного ларька. Одна из старушек заохала и с кудахтаньем засеменила к старенькому гаманку.

      Парень вытер разбитый нос тыльной стороной ладони и попытался сперва вырваться (ткань куртки затрещала, но я держала крепко), а потом – наехать:

      – Ты че на людей нападаешь, стерва бешеная? Никто не дает, что ли?

      За стерву я отвесила волшебный пендель и прошипела:

      – Пасть закрой, сопляк. Еще раз увижу, как бабушек пенсии лишаешь, так легко не отделаешься, понял?

      И только тогда отпустила, на прощанье выписав еще один пендель – для ускорения.

      Почему на прощанье?

      Потому что была уверена – больше его не увижу. По крайней мере, здесь.

      Однажды я уже имела счастье прищучить маленького воришку. Точно так же догнала, отобрала кошелек – он ни в какую не хотел с ним расставаться – и пнула на прощание. На следующий день толпа подростков налетела на прилавок и мгновенно перевернула бОльшую часть ящиков. Хозяин лавки, дядя Сашко, даже ругаться не стал – вычел ущерб из моего заработка и приставил на некоторое время двух амбалов, удачно маскировавшихся под грузчиков. Когда подростки появились во второй раз, мирные грузчики показали налетчикам нехилые бицепсы и увесистые биты. Обе стороны посчитали инцидент исчерпанным.

      Парень уже исчез за углом, а я все еще смотрела ему вслед. Появилось странное чувство – что-то с этим воришкой не так. Дорогая куртка? Наглость, граничащая с безрассудством?

      Нет, не это.

      Он был не наш, не заборский.

      Ну и что, спросите вы.

      Понятия не имею. Но мне это не понравилось. Подозрительно и непонятно. Я могла поклясться – пацану не нужны деньги. Точнее, ему незачем воровать. И даже не очень нравится.

      Была еще какая-то странность. Я принялась вспоминать, прокручивать сценку в голове, пытаясь сию странность идентифицировать, но тут появился этот человек.