Чужой Завет. Эссе. Часть вторая. Владимир Буров
экран кино, на котором расположилась великолепная Семерка – в следующем сеансе Три Мушкетера, потом – только потом уже, авось под утро только можно узнать Роберта Джордана с, – в натуре:
– Ингрид Бергман.
А некоторые, вот до сих пор продолжают спорить, чтобы это была дева Мария, – только пославшаяся вместо себя эту Хемингуэй-ев-скую партизанку, ибо сама, как бессмертная:
– Не могу!
Почему, следовательно, литературные критики – если они вообще бывают – верят тому, что происходит на сцене, и не верят тому это:
– Правда.
Пришел, так сказать, облился слезами над вымыслом, ушел домой, проспался и написал:
– Только приснилось.
Ужасает только одно, нет, конечно, не звездное небо надо мною, и не моральный закон во мне, а то, что против них:
– Неба и Морального закона, – работает, однако, целая армия литературных критиков, – или:
– Что у них есть еще там.
Ибо, какую советскую книжку ни возьми – художественную, имеется в виду – просто песня, радующая душу, находится перед ней в виде предисловия-разъяснения:
– Мир явно двойной, – так как в книге можно понять одно, а перед ней написано, что это:
– Сов-сем-м другое.
И это гораздо большее веселье, чем испытал Колумб, наконец, заметивший впереди что-то наподобие Америки:
– Там – в Предисловии – даже больше, чем в Америке – живут совсем другие люди!
Они, конечно, и в книге такие же, но мы-то думали нет, они хорошие на самом деле, так как только иногда ошибаются, а вообще-то правы завсегда.
Поэтому:
– Самой выдающейся советской литературой считаю Предисловия, написанные к художественным книжкам. – Слезами нельзя облиться, зато можно так возрадоваться, что истина по Канту находится:
– Во мне, – как и разгадке этой же мысли в действиях реальности в произведениях А. С. Пушкина Воображаемый Разговор с Александром 1 и Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана.
Потом в Повестях Белкина – то же самое, в Капитанской Дочке, Дубровском и всех остальных – именно:
– Женитьба Фигаро, – который не только сегодня здесь, а завтра там, но и – что изумительно:
– Практически одновременно.
Книги Пушкина – это именно Код Войнича, где всё сказано – но:
– Без пропедевтических разъяснений, – что значит именно в:
– Подлиннике, – увидеть который просто так нельзя, – а только:
– Вооруженным глазом.
Микроскоп и телескоп должны уже быть в Человеке, – как говорил Лев Ландау, иначе удача и то не поможет понять Теорию Относительности, – как ни жалуйтесь, что ее и понимают-то только пять человек в мире:
– Сам человек – это уже телескоп Евангелия – поверить в сие не в состоянии.
– – – – – – – – – – – —
17.11.18
Пропускается мимо ушей простая ведь, пропускается Очевидность, как правда:
– Своё личное мнение, – ибо Читатель видит связь между словами Героя