Самый главный приз. Вадим Панов
того чтобы устроить драку и забрать все деньги из карманов побежденных, они жалуются друг другу и едва не плачут.
– Что же делать?
– Необходимо тренировать бойцов, – убежденно ответил Шапка.
– Это понятно.
– И мотивировать.
– Ах, вот в чем дело! – Шас наконец-то понял, куда клонит собеседник. – Ты открыл для себя коучинг?
– Почему вы его от нас скрывали?
Лебра удивленно вскинул брови, но промолчал, не очень хорошо понимая, как можно ответить на этот вопрос. Копыто подождал, а когда понял, что шас не собирается ничего говорить, поинтересовался:
– Можно я заберу книгу?
– Конечно… – махнул рукой Лебра, но в следующий миг опомнился: – Что за книга?
– Я ее здесь, в сарае, нашел, когда только приехал и ты ходил смотреть, чтобы соседи точно уехали, а я ждал, – рассказал дикарь. – Ну и взял потом, чтобы не скучно было отсиживаться.
– Что за книга? – повторил шас.
Копыто расстегнул жилет, вытащил из-за пазухи завернутое в чистую тряпицу сокровище, развернул и показал обалдевшему Лебре потрепанную брошюру «Человская глупость: заразная болезнь или возможность прибыльного бизнеса?».
Замок, штаб-квартира Великого Дома Чудь
Москва, проспект Вернадского,
12 июля, вторник, 12:12
– Тебе холодно?
Голос безжизненный, искусственный, намеренно искаженный так, что непонятно, принадлежит он мужчине или женщине. Скорее всего, мужчине, потому что в Ордене только мужчины обладают настолько серьезными способностями к магии, чтобы вести эксперименты с Заклинателем. И вообще – серьезными магическими способностями. Но мог принадлежать и женщине: Дагни знала, что в Ордене есть несколько молодых чуд, не обладающих талантом к колдовству, зато преуспевших в естественных науках и способных помочь в исследованиях. Это раньше кареглазые дамы сидели по домам в скучном ожидании суженых, то есть в строгом соответствии с требованиями суровых рыцарских нравов, а теперь среди них появлялось все больше тех, кто отправлялся в «человский мир» за образованием и работой.
– Тебе холодно?
– Что? – Задумавшись, Дагни совершенно позабыла, где находится, и вздрогнула, услышав повторный вопрос.
– Тебе холодно?
– Нет.
– Не лги.
– Мы видим мурашки, – включился в разговор второй голос, такой же неестественный, как первый, но с чуть иными интонациями безжизненности. – Твои соски затвердели.
Дагни опустила взгляд и убедилась, что невидимые наблюдатели правы.
– Ты немного дрожишь.
– У тебя слегка подрагивает нижняя губа.
– Мы это видим.
Они видели все.
Исследования проводились в большом, весьма прохладном зале, ярко освещенном и напичканном высококлассными видеокамерами, которыми управляли профессиональные операторы. Девушку снимали со всех ракурсов, потому что опасались упустить даже незначительную деталь, даже тень движения,