Большая игра: Столетняя дуэль спецслужб. Владимир Рохмистров
что вы, милорд, какой спорт? Я уверена, у вас есть более благородные цели в этом опаснейшем предприятии.
– Мадам, буду рад, если вы их найдете. Что же касается меня, клянусь, я просто люблю игру, а эта игра наиболее увлекательная из всех, в которых мне когда-либо приходилось участвовать…»
И англичане играли в нее самозабвенно, любя игру ради самой игры и играя порой только ради возбуждения игрока и ощущения своей власти. «В этой работе жалованье – последнее дело. Время от времени Господь создает людей… которые жаждут бродить с опасностью для жизни и узнавать новости: сегодня – о каких-нибудь отдаленных предметах, завтра – о какой-нибудь неисследованной горе, а послезавтра – о здешних жителях, наделавших глупостей во вред государству. Таких людей очень мало, а из этих немногих не более десяти заслуживают высшей похвалы…» – писал Киплинг.
И здесь баронесса Орци как бы вторит ему, продолжая разговор юного английского лорда с дочерью графини.
«– И сколько же человек в вашей отчаянной лиге? – робко спросила Сюзанна.
– Всего двадцать, мадмуазель. Один руководит, остальные подчиняются…»
Есть какое-то необоримое обаяние в том, чтобы принадлежать к некой тайной организации, деятельность которой каждое мгновение балансирует на грани жизни и смерти. Каждый игрок выступает самостоятельно, и страна, от имени которой он выступает, в случае неудачи может легко отречься от своего резидента ради своих таинственных государственных интересов, заявив, что он действовал на свой страх и риск, а не по заданию сверху.
Однако в деятельности всяческих тайных обществ есть и другие «заманчивые» стороны. Тот же Киплинг писал: «Тайное ведомство обладает тем преимуществом, что от него не требуют надоедливой отчетности. Само собой разумеется, ведомству дают до смешного мизерные ассигнования, но фондами его распоряжаются несколько человек, которые не обязаны ссылаться на оправдательные документы или представлять отчеты с перечислением расходных статей…» Подобная практика наводит на мысль, что далеко не все участники этих игр столь «наивны» и бескорыстны. Кое-кто там наверху совсем не играет.
И, быть может, именно потому, что русские «игроки» именно не играли на бескрайних азиатских пространствах, а занимались настоящим серьезным государственным делом, они и оказывались порой счастливее своих английских коллег. Ныне уже известно, что в бескрайних азиатских просторах английских «спортсменов» погибло гораздо больше, чем русских исследователей. Сам «отец» этого термина Артур Конолли был вместе со своим другом полковником Чарльзом Стоддартом обезглавлен в Бухаре в июне 1842 года, в то время как посланный генералом Ермоловым в 1819 году в гораздо более опасную, чем Бухара, Хиву поручик Муравьев счастливо вернулся обратно, успешно выполнив свое задание. Впоследствии Муравьев, не увлекшийся детским азартом игры и не стремившийся специально испытывать судьбу ради острых ощущений, сделал