Лужайки, где пляшут скворечники. Владислав Крапивин
глянули друг на друга и взялись за руки. А чего говорить-то? Грустно, что тайна и приключения закончились, но все равно они были… И… возможно, будут когда-нибудь еще.
Нитка и Тем пошли рядом по песчаной дорожке, под шуршащим дождем. Но всего несколько шагов. Сзади послышался голос Демьяна:
– Артем, постой! Разговор есть…
Тем попрощался с Ниткой глазами и дождался Демьяна. У того не было накидки, но Тем не сказал «давай накроемся вместе». Вот еще!
– Слушай, Темрюк, зачем уж ты так-то? – с нерешительной ноткой выговорил Демьян.
– Как «так»?
– Ну… ябедничать-то нехорошо.
– Вы это мне говорите?! Сами разнюхали, настучали про нас, а теперь…
– Тем, это же не я! Клянусь! Я даже не знаю, кто!.. Я за тебя перед Климовной заступался. А ты на меня такое… Как-то не по-мужски…
– А плавки лапать у пацанов – по-мужски?
– Да я не об этом. Зачем про сторожку-то?
– А-а! – Тему стало смешно. – А с чего вы взяли, что это про вас? И вообще… Туда ходят все, кому не лень. Весь лагерь знает. И Климовна. Она что, глупее других, по-вашему?
– М-да… Ну, ладно… Слушай, Тем, а можно задать тебе прямой вопрос? На честность…
– Ну…
– Вы, что ли, правда ни разу не взглянули там друг на друга?
– Да конечно же! – Тем вскинул лицо, по нему сразу ударили капли. Тем опять нагнул голову. Бесполезно объяснять. Как тут скажешь? «Мы же обещали друг другу… Иначе поломалась бы сказка… Тогда бы мы перестали быть теми, кто есть – Ниткой и Темом, у которых тайна…»
Демьян несколько долгих секунд шагал молча. Потом вздохнул:
– Ну, значит, я прав. Я Климовне так и говорил: «Ничего у них не было, просто игра в пионерскую любовь»…
В давние времена летний лагерь «Приозерный» назывался пионерским и были здесь трубы и барабаны, маршировки с бодрыми песнями, утренние построения отрядов с выносом знамени и подъемом мачтового флага. Потом пришли другие времена, и теперь все, что связано с пионерами, полагалось обхихикивать. И, если кто-то дурачась говорил «честное пионерское», значит, ясное дело, врал. Пионеры прошлых лет считались недоумками. Они умели только отдавать салюты, коллективно бороться за отличную успеваемость, каждый день гладили свои красные галстуки и не знали, чем девочки отличаются от мальчиков…
Тем сказал тихо и ожесточенно:
– А что, настоящая любовь, это когда только там, в сторожке? Ну и… – Он сдернул и скомкал накидку. – Вот, отдайте вашей Шурочке, это ее… – И побежал к домику «М-2». Хотелось заплакать, но в подступивших слезах не было горечи. Наоборот, что-то хорошее. Благодарность Нитке…
6.
Больше они не бегали в Запретку. Не удалось бы теперь удрать незаметно. Да и рассветы сделались не те – пасмурные, хотя и не холодные.
Зато днем Тем Нитка постоянно были рядом – как бы назло всем (хотя, по правде говоря, мало кто обращал на это внимания). В одной команде играли в волейбол, вместе вызывались дежурить на кухне, рядом сидели у вечерних уютных костерков. И вместе каждый день искали