Некромант для рыжей шельмы. Александра Гринберг
телу тут же прокатилась горячая волна, куда более ощутимая, чем когда её нагло лапал Бэйли.
– Искренне надеюсь, – проговорил он тихо, зайдя за спину, чтобы помочь одеться, – что от другого раза ты воздержишься.
– И почему бы мне это делать? – нервно усмехнулась Билли, прежде чем развернуться. И тут же понять, что стоит уж слишком близко, а губы щекочет чужое дыхание.
А вот чего она не поняла – когда именно успела оказаться прижатой спиной к шкафу, да так крепко, что ручка одной из дверок больно впилась в поясницу. Ещё бы до этого было дело – ведь в следующий миг уже не дыхание, а сухие, настойчивые губы касались её собственных, жадно сминая, вытесняя из головы все мысли.
Горячо, жарко, непристойно, и ведь дверь даже не заперта…
Она уже почти успела застонать, когда внезапный порыв со стороны коммандера закончился, и её наконец отпустили.
– Вот поэтому. Выход – вниз по лестнице и направо. Никуда не сворачивай, детка.
– Ну и мудак же ты, господин коммандер! – заявила Билли, возмущенная тем, что её так подло выгоняют – и это после такого-то поцелуя! – Так и быть, уговорил. Ухожу. Не сворачиваю. Но! Ещё вернусь!
– Да кто бы сомневался.
Билли на это демонстративно фыркнула и, стараясь удержать по-некромантски невозмутимую рожу, гордо прошествовала к двери.
И только когда та захлопнулась у неё за спиной, позволила себе расплыться в совершенно кретинской улыбке. А потом и вовсе чуть слышно засмеялась, но тут же оборвала себя и даже прикрылась ладонью. Не то чтобы её здесь кто-то мог увидеть, конечно…
– Мать твою, Билли-шельма, да ты по ходу вляпалась, – проворчала она себе под нос.
Вот только ворчание вышло какое-то неискреннее.
Глава 4
«Дорогой дневник, всё покатилось в Бездну», – именно с этих слов стоило бы начинать душещипательные записи о тяжелой жизни коммандера некроотдела в последние несколько дней. Правда, нытье любого рода Максу было не слишком свойственно, да и дневников он никогда не вёл. А стоило бы. Нужно же хоть где-то картинно страдать о своей зазнобе с пафосным имечком «Вильгельмина».
И ведь он обещал, клялся сам себе, что нипочём не станет связываться с малолетней дочкой Фоули, да и вообще с любым малолеткой – собственные нервы таки чуть дороже любой смазливой мордашки.
Должны быть дороже, но не являются – ровно с тех пор, как вертлявая задница Билли Фоули (а ещё пухлые губы, длинные ноги и гибкий стан) появились в жизни Макса. И ведь всего-то прогулялись разок по Синтару! Да только поди теперь объясни самому себе, с чего вдруг так сильно захотелось двинуть по морде наглецу Бэйли, распустившему лапы, а упомянутую задницу утащить в приличную башню. Ну или вон чердак у него какой хороший, заклинателя прятать самое оно.
И ведь это дохрена ненормально – будучи взрослым, степенным мужчиной при приличной должности, испытывать к какой-то мелкой нахалке жуткую ревность, желание и ещё кучу эмоций, о которых Макс прежде знал только понаслышке. Вот Эву