Миры и судьбы. Реальность и фантазии. Мир №3. Рита Харьковская
в илистом дне теплое, ласковое море.
Больше некуда и не к кому было ехать, негде было укрыться и спрятаться в случае опасности, девочка осталась одна.
Характер ее, и без того скрытный и недоверчивый, обрел ноты жесткости и жестокости. Отчима она ненавидела, а мать… ну скажем так… не понимала.
Толик уже давно сменил тактику общения с падчерицей. Он не нападал на нее в открытую, не донимал и не ругал. Он тихо и монотонно капал на мозги Анне, рассказывая о том, как славно они бы зажили, не будь рядом с ними этой угрюмой девчонки, которая только и умеет, что смотреть волком исподлобья.
Анна, зачастившая в последний год в церковь и находящая успокоение в тишине храма, в торжественных воскресных службах, прислушивалась к словам мужа и все чаще думала: " А может он и прав? Может напрасно она не отдала дочь Маргарите? Кто знает, как сложилась бы ее жизнь, не будь рядом дочери? Этого вечного напоминания о ее «ошибке молодости» (именно так называла Анна свой первый брак).
Толик, при молчаливом попустительстве жены, распоясывался, чем дальше, тем больше. Понимая, что падчерице не к кому обратиться, некому пожаловаться, чуть не каждый день, когда оставался наедине с Региной, заводил нескончаемый разговор о том, что он кормит и одевает девочку, а от этой «твари несносной» слова доброго не дождешься.
Регина собирала учебники и уходила в читальный зал библиотеки, где проводила большую часть дня. Однажды она попыталась поговорить с матерью, но в ответ услышала:
– Ну и что он (Толик) неправильно говорит? Он работает и содержит тебя, если скажешь ему лишний раз спасибо – язык не отвалится, если улыбнешься – рожу на всю жизнь не перекосит. Не нравится что то – вон Бог, вон порог. Иди работай.
Регина не то чтобы работать не хотела, она понимала, что если не закончит школу, то будет, как мать, всю жизнь вкалывать на заводе, а вот этого девочке совсем не нравилось. Училась она хорошо и была уверена, что после школы легко поступит в институт. Потому все «поиски справедливости» были прекращены, и Регина с головой ушла в учебу.
…И снова пришло лето…
Как и от кого узнала Регина о том, что можно неплохо подзаработать, если ездить на прополку лука, который сеяли корейцы, арендовавшие землю в близлежащем совхозе, она и сама не помнила. Но в одно июньское утро девушка стояла вместе со всеми у ДК и ждала автобус, нанимаемый корейцами для своих батраков.
Пожилой кореец недоуменно смотрел на Регину:
– Зачем приехала?
– Как зачем? Работать.
– Ты не сможешь.
– Смогу. Мне деньги нужны.
– Ну смотри сама, – кореец подвел девушку к краю поля, уходившего за горизонт, воткнул паку, отсчитал четыре ряда, воткнул вторую.
– Вот твои рядки. Пропалывать сорняк, лук дергать не вздумай, высчитаю. – И, еще раз посмотрев на девушку, показал на малюсенькие, совершенно одинаковые растения:
– Вот это