Каменная Мессалина. А. Мириси
мечты… – подумала Моника. – Увы, милый, в постели ты всего лишь Козлик. Скоро станешь боровом”.
Женщина улыбнулась – она вспомнила любимую зверюшку. Козлик (с заглавной буквы) был их домашним питомцем. Он жил на лужайке загородного дома – как читатель помнит, вилла была переписана на Монику вместе с городской квартирой. Его обиталище (возможно, обитель) – резной теремок, как у белочки в сказке – совсем не походило на хлев. Маленького фавна женщина купила для дочки, но полюбила ухаживать за ним сама – чесала шерстку, украшала бантиками.
– Ах! – Моника провела рукой по одеялу, представляя, что ласкает Козлику спинку.
Вороний крик за окном отвлек ее от мечтаний. Он был хриплым, как голос старухи у ворот магазина. Женщина вздрогнула и нечаянно задела дверь платяного шкафа. Взгляд упал на маленький черный ящик – ее личный сейф с драгоценностями. Бронированная коробка была намертво прикреплена к одной из полок.
– Вот и потренируюсь открывать тайники… – пробормотала Моника.
Она набрала код. Дверца бесшумно отворилась. На багровом бархате поблескивали бриллианты. Женщина сняла “Разбитое сердце”.и сунула в тайник. Затем опустилась на постель и скатала чулки. Щелкнула застежка пояса – полоска темного бархата упала на одеяло.
Ее ждала ванна. Просеменив в облицованную пастельным кафелем комнату, Моника открыла кран. Лишь только поток воды омыл белую купель, женщина поняла, что ждать ей придется долго.
Переживания последних часов, безумные планы Ботаника… Хотелось забыться. Она вернулась в спальню. В сейфе в глубине шкафа мерцали алмазы.
– Ах! – руки потянулись к бриллиантам.
Большое колье – в нем она встретила известия о банкротстве супруга. Моника бережно достала драгоценность из чрева тайника и поднесла к груди. Она ощутила холод металла. Ладони коснулись плеч и, скользя по шее, встретились за затылком. Чуть слышно звякнул замочек цепочки.
Женщина увидела свое отражение в зеркале трюмо. Волосы, чуть растрепанные, спадали на плечи, оставляя лбу два каштановых локона. Белоснежная шея. Бюст – природная подушка для бриллиантов – то поднимался, то опускался, лишь только щель между губами делалась шире.
Через открытую форточку в спальню ворвался ветер. Голова закружилась.
– Я знаю, чего я хочу!
Словно во хмелю, она прошагала в салон. Журнальный столик, два темных кресла, колонна с бюстом Фрейдо-Платона. Окно.
Моника распахнула двери балкона и шагнула в темноту. Пальцы коснулись чугунных перил. Перед ней проплыли сумрачные фасады зданий на другой стороне улицы. Лепные карнизы, кариатиды, в темноте казавшиеся химерами. Небо было пасмурным, и звезд не было видно.
– Какой ужас! Я не смогу показаться созвездиям. Никто не увидит мою красоту!
Преисподняя темного небосвода дохнула штормом. Приближалась буря. Ненастье преуспело там, где потерпел поражение стыд: прикрыв руками соски, шалунья укрылась в комнате.
Сняв