Кактус. Никогда не поздно зацвести. Сара Хейвуд
бы здесь.
Я как раз в этом уверена не была. У меня всегда складывалось впечатление, что семья дяди Гарольда относится к нашей с смесью высокомерного презрения и брезгливой жалости. Не сомневаюсь, что и дядя Гарольд продолжал общаться с моей матерью и приехал на ее похороны исключительно из старомодного понятия о долге перед усопшей родственницей. Когда разговор сошел на нет, из-под локтя дяди Гарольда вынырнул раскрасневшийся Эдвард с бутылкой в одной руке и стаканом в другой.
– Зверски рад тебя видеть, Гарри! – проревел он, обхватив правой рукой (с бутылкой) дядю Гарольда за плечи, и чокнулся с ним с такой яростью, что я удивилась, как выдержали стеклянные бокалы.
– Добрый день, Эдвард. Прими мое глубочайшее сочувствие. Гляжу, ты стойко держишься. Поднял уже несколько бокалов, а?
– Мама бы этого хотела! Я говорил Сьюз, но она вообще не умеет веселиться, да, дражайшая сестрица?
Он попытался обхватить меня за плечи другой рукой – со стаканом, чтобы соединить нас с дядей в едином объятии, но я успела увернуться.
– Сьюзен по-своему справляется с горем, Эдвард. Между нами, я понимаю, что ты хочешь устроить матери хорошие проводы, но лучше тебе не пить одну за одной.
Эдвард, обиженный отсутствием добродушия у дяди Гарольда, убрал руку. Я оглядела зал. Гости стояли маленькими группками с сандвичами в руках, тихо беседовали и пили искусственный апельсиновый сок из пластиковых стаканов. Выделялись державшиеся вместе соседи матери, большинство из которых я знала в лицо, и некая компания с претензией на эстетство – по моим догадкам, члены маминого читательского кружка. Вокруг викария жались, видимо, прихожане церкви Св. Стефана. Тетка Сильвия, Венди, Кристина и их дети, навалив себе на тарелки половину содержимого фуршетного стола, подошли к дяде Гарольду и нам с Эдвардом. Когда я представила всех друг другу – родственники со стороны моей матери и отца не встречались много лет, – Эдвард, видимо, забыв, что у него в руке бокал, глотнул прямо из бутылки.
– Венди, Крисси, сочные и сладкие, как всегда, – пьяно ухмыльнулся он. – Вот никогда бы не поверил – детьми вы были такие тощие… – Обе кузины неуверенно засмеялись. – Ты же помнишь близняшек, дядя Гарри? В прошлый раз мы собирались на отцовских похоронах. Сколько нам тогда было – тринадцать, пятнадцать? Не тебе, Гарри, ты всегда был старый! – Эдвард похихикал и продолжал: – Венди и Крисси были тогда – посмотреть не на что, а теперь гляньте, какие локоны, какие формы! – Рукой с бутылкой он нарисовал в воздухе вертикальную волну. – Закон же позволяет жениться на кузинах? Правда, я не совсем о женитьбе думаю…
Тут уже ни у кого не нашлось слов.
– Да, очаровательные молодые леди, – пришел в себя дядя Гарольд. – Я счастлив снова видеть вас и вашу прелестную матушку.
Румянец тетки Сильвии проступил даже через толстый слой пудры.
– В свое время тетка Сильвия тоже была красоткой, – не унимался Эдвард. – Помню, когда я был мальчишкой,