Узник. Льеда Веетхаб
вмиг всплывает то лицо, того заключённого, шарообразные глаза, всё так же отдавали красными оттенками, виднелись красные вены, которые вот–вот, должны лопнуть, однако один точный удар, погасил ту ярость, с которой он тогда так ринулся на Макса. Он так и не узнал имя своего убийцы, да куда уж там имя, он лица то его не разглядел, лишь небольшой силуэт, который искренне радовался в сторонке. В общем, Артур не поел, однако, не смотря, на то, что он убил человека, то покушать бы он не отказался, но как я уже говорил, память, мысли, разум, не давало Артуру спокойно поесть.
Как только ужин закончился, они все вернулись по своим камерам, дабы поспать, а затем вновь пойти на работу, вернуться в тот сад, в то место, где сейчас лежит труп заключённого, о котором даже не вспомнили. Его попросту забыли, как ненужный хлам и найдут его лишь тогда, когда он начнёт вонять, когда его тело подвергнется разложению, мясо будет тухнуть и его окутает стая мух и прочих насекомых. Но до того, пройдёт несколько дней, если вонь будет не особо сильная, то и недель и всё это время, Артур будет ходить по саду и прекрасно знать, что вон там вот, в том самом месте лежит труп.
Артур вошёл в камеру, за ним проследовал и Абрахам, тот был сегодня напряжён по–особенному, но он не замечал столь сущих пустяков, ведь на нём висела настоящая проблема, она тянула его неумолимо вниз, в самую бездну. Он лёг на свою койку и уставился на стену, а Абрахам, немного, поразмыслив, сел рядом с ним. Сон никак не мог прийти к нему, возможно, заплутал, где–нибудь, а возможно и опаздывает, в последнее время, он довольно часто приходит с запозданием к Абрахаму. Так, что он зачастую, по ночам, сидит возле Артура, на его койке, беседует с ним, травит бесконечные байки и ждёт, когда сон, наконец–то, явится к нему и отправит его спать. Вот и сегодня, сон опаздывал и дабы не помереть скуки, он решил поговорить с Артуром.
–Как дела Артур?– спросил Абрахам. Он постоянно начинал беседу, подобным образом, будь там королева или простой работяга, хоть последняя дворняга, однако беседу он заводил, не со слов здравствуйте или здорово и не с тяжёлого, мужского рукопожатия, от которого рука, могла на две ровные части. Зачастую после таких рукопожатий, человек невольно становился покорным, как бы то крепкое рукопожатие, давало всем понять, кто здесь доминант, а кто самбиссив. Однако Абрахам относил себя ни к тому и ни к другому, по большей части, он давал волю собеседнику, давал ему подумать, поразмыслить, что сказать, что ответить.
–Где ты был?– спросил Артур и продолжал глядеть на стену, в надежде, что рано или поздно, она всё–таки разойдётся, и он сможет отсюда сбежать и не возвращаться. Убежать надолго и далеко в лес, в самую чащу, жить с волками и стать предводителем их стаи или просто–напросто, накинуть на шею петлю и повеситься, где–нибудь на дереве, на ветке и вечно покачиваться из стороны в сторону, стать настоящим обитателем леса, раз и навсегда.
–Я же тебе сказал, не ждать меня.– ответил Абрахам и Артур, понял, что способностью раздвигать стены у него обнаружилось, да и бессмысленно