Знакомьтесь, мой текст. Сборник лучших работ участников онлайн-марафона. Анна Баганаева & Co
иначе?
– Чего ты боишься, дочка?
Вдруг Ты не будешь меня так больше звать?
@da_eda_sochi
Я прошла по квартире и проверила, что ничего не забыла. Это уже восьмой переезд за последние девять лет. Переезды уже перестали быть стрессом, и я даже успела создать традиции при смене места обитания. В самый последний день я остаюсь в уже старой квартире одна: занимаюсь засовыванием дорогих сердцу, но абсолютно бесполезных в быту вещей, в последний вагон, в свою ручную кладь, как правило эта кладь становится неподъемной, но я не сдаюсь. Собираю любимые вещи и разговариваю сама с собой, со своими мыслями. И, знаешь, всегда очень конструктивный диалог получается.
И сегодня убрала, закурила, посмотрела на рюкзаки и подумала, что обязательно нужно взять с собой неисполненную поездку в Крым всей семьей, не купленные лески для удочек на обещанную рыбалку Святику, не сшитое платье для куклы Миры, мои еще не сбывшиеся мечты.
Страх? Ну да, есть такое дело. Говорят, он где—то под ложечкой, и от него холодно.
Не знаю, мой страх другой – от него жарко, от него суетливо и сердце выскакивает. Больше всего я боюсь, что ничего не изменится, поэтому и разговариваю в пустой квартире. И каждый раз благодарю любой наш дом, что был именно домом, что дети в нем росли, что мы любили, и что дальше идем вместе.
Все, потушила сигарету, выдохнула и смело вышла за порог.
Не страшно, живем.
Ан Клай @an_8_klai
Сюрреализма кусочек заверните и чашечку перемолотого будильника, пожалуйста!
Шла по улице, ровным я шепотом,
Ничего, никого, блин, не трогала,
А тут хрясь, и прям под ноги матерно,
Вход в метро, как узор вырезается.
Я в вагон ржаво—скрипельный, в точечку,
С опасеньем погрузку оформила.
И на скорости охренитительной,
В направлении «Ебитить—ясельный»,
Вниз на станцию темно—же—страшную,
Как карась, без башки выбултыхнулась.
Разъезжаются двери прогнутые,
Хрустом сломанной коленной чашечки.
И во тьме, липко—пакостной, с проседью,
Востро—зубельный монстр виднеется.
Много—лаповый и много—глазовый.
Ко всему он еще и таращится!
Охренительно сердце так йокнуло.
И, собрав чумодан, умоталося.
Я за ним, с криком матерно—значимым,
Сквозануть прямиком навострилася.
Но, блин, ноги прилипли ко станции.
И уволились. Так не вовремя.
Взяв же в руки остатки сознания,
Я с тем монстром решила здороваться:
«Охренительный маникюр у вас!
Тот, что красненьким слегка вымазан.
И длина, вон, какая эффектная.
По колено сейчас актуальненько!»
За спиной выключатель я щупаю,
Тот, что свет мне щас сделает, ядерный:
«И глаза,