Отражения. Загляни в себя. Книга вторая. Вадим Кольцов
привезли на место монтажную люльку. И каждый день забирались в неё, чтобы выполнить поставленный объем работы. Нам выдали монтажные пистолеты —электрические, ручные установки на базе мощного перфоратора. В пистолет засовывали длинный кусок липкой колбасы и эту горячую струю загоняли между панелями. Ничего сложного.
Приняв перед работой по стопке самогона, для храбрости мы приступили к работе. Все проходило на большой высоте, от второго этажа до десятого. Сами переносили люльку, подвешивая её с помощью башенного крана. Вот и в этот злополучный день мы перенесли установку на торец дома. Торец дома – это сплошная поверхность панелей от первого до десятого этажа. Если поднимаешься на люльке до самого верха, то пока не сделаешь свою работу, не слезешь. Или надо опускать аппарат вниз. Это, происходило к концу дня, так как установка работала медленно. Спуск вниз занимал около часа. Всё двигалось за счет электрических моторчиков, которые плавно скользили по тросам. Время шло к обеду, мы с напарником торопились закончить объём работ и пойти на отдых. Как только люлька поднялась до самого верха, аппарат встал как вкопанный. Мы успели выполнить часть работы и собирались переместить люльку вниз к первому этажу. Но установка не двигалась. Было очень холодно. На мне была телогрейка – это такая ватная куртка «Аля-политзаключенный», валенки и «верхонки» – теплые рукавицы с оттопыренным пальцем. Вся одежда способствовала ухудшению подвижности как в скафандре. Покричав вниз,
– Эй, там внизу, что происходит? Что за шутки? Почему нет тяги? – мы пришли к выводу, что нас просто не слышат из-за завывания пурги, мороза и плохой видимости. Сотовой связи и радиосвязи тогда не было на стройке вообще. Хотя у гражданских строителей имелась радиосвязь с крановщиками башенных кранов. Но мы к ним не относились. Просидев полчаса, поразмыслив, я обдумал план освобождения. Требовалось всего ничего, спускать люльку вручную. Это выглядело как трудоёмкий процесс и в лучшем случае мы бы спустились вниз к концу дня. Просто надо было крутить ручным управлением с двух сторон люльки. Проблема была в том, что ручки ручного спуска мы оставили внизу в бытовке. С каждой минутой шансы замерзнуть были более реальны, чем вообще кого-то дождаться.
Я перебирал разные варианты нашего спасения. Посмотрев вверх на парапет технического этажа, пришёл к такому выводу,
– Если подниматься наверх, то снежный сугроб не даст сделать даже несколько движений, и я окажусь внизу. Значит, сил просто не хватит взобраться на технический этаж. Оставался один вариант спасения. Я его озвучил Косте,
– В общем, я пошёл вниз, – это означало лишь то, что я буду спускаться по страховочному канату, который сам готовил и взял в люльку. Канат представлял собой длинную, толстую верёвку с узлами шагом через сорок сантиметров по всей длине. Но опыта такого спуска у меня не было, а значит, не было и страха. Костя покрутил у виска и сказал,
– Влад,