Добрые сказки. Гектор Шульц
Правильно. Покушал? Тогда пошли. Надыть нам еще туфли хозяйские почистить, да посуду помыть.
– Пойдем, деда, – улыбнулся Савраська, бросив еще один взгляд украдкой на спящих. Спящие люди не ворочались, не вскрикивали от беспокойства и не сжимали худыми коленками одеяло. Они спали и улыбались во сне, обнимая друг друга. Им снились теплые и добрые сны. Такие же теплые, как утреннее солнце, и улыбка старого Палыча.
«Хлебушек»
Погода портилась очень быстро. Сначала небо затянуло серой пленкой, сквозь которую не может пробиться даже самый сильный солнечный луч. Потом откуда-то набежали тяжелые, набухшие, словно мешки под глазами, облака и принялся слабо накрапывать мелкий дождик.
Это был не летний дождь, который приносит прохладу, и под которым так здорово бегать по лужам и пускать бумажные кораблики. Дождь был осенним, холодным, колючим и кусачим. Он заставлял прохожих ускорить шаг, поплотнее укутаться в шарфы и поднять воротники пальто. А резкий ветер, пришедший вместе с дождем, жалил глаза и вызывал противные слезы, из-за которых ничего не было видно.
Ни магазина, куда иногда сворачивали прохожие. Ни старушку в ветхом пальто и с табличкой в сморщенных руках. Ни маленькую девочку в сиреневой дутой куртке, которая тоже держала в руках бумажку с забавной надписью.
Буквы, из которых были сложены слова, прыгали, плясали и словно жили своей жизнью. Было видно, что их написали второпях, когда времени совсем не оставалось, а рука, держащая обломанный карандаш, предательски дрожала, грозя обломать стержень, скрипя ползущий по бумаге. Но прохожие не замечали этой надписи. Как не замечали и девочку, которая с надеждой вглядывалась в хмурые лица, ожидая, когда хоть кто-нибудь обратит на неё внимание.
– Чего тут встала? А ну иди давай! – девочка вздрогнула, когда рядом с ней раздалось шипение. Слева, почти приблизив своё лицо к её лицу, стояла старуха в ветхом пальто. Её губы были поджаты, а в глазах полыхала злоба. – Клиентов пугаешь! Иди отсюда.
– Бабушка, но мне только хлебушка, – робко ответил ребенок, поднимая бумажку с надписью на уровень груди, словно стараясь таким образом защититься от злой старухи.
– С кем ты работаешь? Кто твой хозяин? А? – не унималась старая попрошайка. Она, вцепившись в плечо девочки, больно надавила пальцами, заставив ребенка тихонько ойкнуть. – Не вздумай орать!
– Я не знаю о чем вы, бабушка. Мне хлебушка только. Немного, – всхлипнула девочка. Старуха, тяжело вздохнув, отошла в сторонку, когда один из прохожих бросил в их сторону отсутствующий взгляд.
– Иди отсюда. Тут мое место, – злобно бросила она, возвращаясь под укрытие козырька, где дождь был бессилен.
– Мне хлебушка. Только и всего, – прошептал ребенок, поднимая мокрую бумажку выше. Но прохожие по-прежнему шли мимо, даже не взглянув на неё.
Дождь скоро кончился, уступив место противному холоду, от которого ноют кости, а в горле начинает першить. Девочка дрожала, крепко сжимая мокрый листок замерзшими